Чтобы не поддаться страху, я выпустил на волю горе. И стал настоящим следователем – я, который до сих пор управлял только героями своих романов. Я разгадал все загадки твоего прошлого, прошелся по всем извилистым тропкам, открыл все двери.
«Я это сделала, Рафаэль. Ты меня еще любишь?»
В чем я могу упрекнуть тебя, Клэр? В том, что ты спасала свою жизнь? Что хотела начать жить заново, оставив позади жуть, которую пережила? Нет, я тебя ни в чем не упрекаю. Наоборот, я потрясен силой твоего характера, твоей решительностью, твоим умом.
«Ты меня еще любишь, Рафаэль?»
Клэр, я у цели. Я почти уверен, что нашел заказчика твоего похищения. И уверен, что Зора Зоркин виновна в смерти твоей матери. Но я не могу понять, как этим людям удалось разыскать тебя после стольких прошедших лет? Почему именно сейчас? Почему сразу же после того, как ты открыла мне свою тайну? Тщетно строить предположения, от меня ускользает главное.
«Ты меня еще любишь, Рафаэль?»
Не спрашивай больше, Клэр! Да, я люблю тебя, но не знаю, кого я люблю. Чтобы любить, нужно знать человека, а я тебя не знаю. Теперь у меня ощущение, что рядом со мной два человека. Анна Бекер, практикантка в больнице, в которую я влюбился, – веселая, с причудами и горячим сердцем. С ней я прожил самое счастливое время в своей жизни. Женщина, на которой собрался жениться. И Клэр Карлайл, упорно, день за днем, выживавшая в аду Киффера, таинственная «девушка из Бруклина». По отношению к этой незнакомке я испытываю восхищение, она меня завораживает. Но мне не удается совместить вас. Кем ты будешь, когда мы встретимся?
Я всегда считал, что прожитые вместе испытания привязывают людей друг к другу. Влюбленных – в особенности. Преодолеть мучительные препятствия, не отступив и не дрогнув, значит привязаться друг к другу накрепко, на всю жизнь. И я не сомневаюсь, что теперь, когда узнал твое прошлое, когда понял, кто причинил тебе зло, мы уже не сможем быть друг для друга чужими.
2
Хрупкая, тоненькая Зора Зоркин ловко пробиралась сквозь толпу, запрудившую «Мэдисон-сквер-гарден». Бейджик помог ей пройти за кулисы, и она по лабиринту коридоров добралась до железной двери, у которой стояли два охранника.
За дверью ее дожидался Блант. На своем телефоне он показал племяннице синюю точку, которая мерцала на экране.
– Рафаэль Бартелеми вот уже десять минут сидит на месте.
– Где он находится?
– Северо-восток Вашингтон-сквер, возле шахматных столов.
Зора кивнула. Символ понятен: с ней хотят поквитаться на ее собственной территории. Опыта ей не занимать, она умела гасить пожары и любила сражаться. К тому же взяла себе за правило, что нельзя недооценивать противника.
Зора попросила Бланта следовать за ней на расстоянии, вышла из здания, перешла улицу и направилась к Седьмой авеню. Весь квартал стоял. Ловить машину бессмысленно, все равно скорее не доберешься, да и какой-нибудь журналист может отследить. Зора на секунду остановилась возле разносчика и купила бутылку воды. Надела наушники и нажала клавишу на телефоне – хотела дослушать по радио речь кандидата в президенты Коупленда, которую не дослушала.
Речь была вишенкой на торте и завершала трехдневную серию мероприятий, которые, благодаря ее усилиям, прошли без сучка и без задоринки. Триумф Коупленда был в первую очередь ее триумфом. Все политические аналитики знали это, и сам Тад признавал тоже: он выиграл первый тур благодаря ее умениям, и завтра она поведет его к Белому дому.
Другим кандидатам помогали команды в сотни человек: советники и стратеги, аналитики, спин-доктора, специалисты по маркетингу. Коупленд и она работали по-старому, только вдвоем, как в средневековом цехе. Она продумывала стратегию, он – речи и презентации. Их тандем оказался успешным, они знали, что один без другого никуда. Это Зора посоветовала Коупленду выставить свою кандидатуру на первичные выборы в последнюю минуту, а до этого выдавать себя за наблюдателя.
Губернатор сидел в засаде, смотрел, как рубятся между собой фавориты, – и сам осторожно, понемногу приоткрывал свою игру.
Время настало странное. С арены ушли государственные умы. Вышли из оборота интеллектуально осмысленные программы. Отклик в СМИ находили только примитивные популистские речевки. Правдивость перестала быть ценностью, внимание уделялось не трезвому разуму, а эмоциям, главным достоинством кандидата стали доступность и общительность.
Это сегодня Коупленда воспринимают как политика нового поколения, а начиналась кампания провально, Тад проигрывал во всех дебатах. Но чем ближе было к Великому Вторнику, тем больше он набирал очков. На него словно снизошла благодать, по-иному выстроились планеты, дела пошли в гору. Пресловутые недостатки Коупленда превратились в достоинства, его речи расслышали, республиканский электорат сообразил, что нет смысла выдвигать в номинанты карикатуру, а не личность. Зора терпеливо готовила этот переворот, и Коупленд буквально в течение недели получил и финансовую поддержку, и голоса тех, кто сначала его не принимал.
Несмотря на взлет, ситуация до последней секунды оставалась крайне напряженной. В первые часы праймериз Зора опасалась сокрушающего удара противников. Она чувствовала: сто тридцать «суперделегатов» готовы устроить что-то вроде путча в пользу соперника Тада, но у них, «умеренных», не хватило решимости довести дело до конца, и они благоразумно сидели позади своего кандидата.
Говоря по совести, Тад был политиком умным, серьезным, основательным. Он разбирался в экономике и в вопросах международной политики. Был фотогеничен, обладал чувством юмора и харизмой. Он занимал центристскую позицию, но в нем чувствовалась твердость, обещающая, что он сможет противостоять и Путину, и Си Цзиньпину. А еще он был оптимистичным, располагающим к себе оратором. Если Коупленд выиграет президентские выборы – а теперь Зора не сомневалась в этом, – он назначит ее государственным секретарем Белого дома. И у нее будет самая интересная в мире работа. Она будет править страной, а президент – позировать перед камерами. Она будет все налаживать, за все отвечать, руководить предпочтениями Конгресса, вести переговоры с местными властями и федеральными службами. У нее, в конце концов, появится возможность улаживать кризисы.
Не в привычках Зоры было что-то пускать на самотек, от ее пристального внимания не ускользала ни одна мелочь. Но… Вот уже три дня она занималась внезапно восставшим из пепла делом Карлайл. Темной страницей, прилетевшей из прошлого, самым мрачным моментом ее долгой битвы, моментом, грозившим разрушить все, что она создавала пятнадцать лет.
Год за годом Зора, не жалея сил, изучала всевозможные сценарии, которые могут представлять для них опасность. И только один обошла вниманием, настолько он казался ей невероятным. Именно он и воплотился в жизнь. Клэр Карлайл, которую вот уже десять лет все считали мертвой, начала новую жизнь под другим именем.
Новость сообщил ей Ричард Анжели. Когда он позвонил ей неделю назад, она с трудом вспомнила молодого полицейского из Бордо, которого сама же и наняла по просьбе губернатора. Он хотел получать информацию из первых рук, когда была похищена его дочь. С тех пор Анжели сделал неплохую карьеру. И вдруг на него свалилась сногсшибательная информация: Клэр Карлайл жива.
