Бриджес тяжело вздохнул и понурился. За десять секунд он постарел на десять лет.
– Это было трудное для меня время. С Кэрри, моей женой, у нас уже был мальчик четырех лет, и Кэрри снова ходила беременной на восьмом месяце. Можете считать меня подлецом и кем угодно, но так все и было. Да, я любил Флоренс и, да, собирался оставить ради нее беременную жену. Она была женщиной, которую я ждал всю свою жизнь. Светом, который наконец эту жизнь осветил. К несчастью, не в самый удачный момент.
Я слушал Бриджеса и чувствовал к нему живейшую симпатию. Он справился с нахлынувшими воспоминаниями, глаза у него снова ожили и заблестели. Память о Флоренс продолжала жить в нем, и чтобы ее расшевелить, не требовалось больших усилий.
– Мистер Бартелеми, почему вы интересуетесь Флоренс? – снова обратился он ко мне.
Я собирался уже ответить, но поймал взгляд Карадека и придержал язык. Марк был прав: Бриджес собаку съел на журналистике, под его началом работала армия молодых и резвых ребятишек, и стоит мне сказать одно лишнее слово, как тайна Клэр станет всеобщим достоянием.
Я задумался, подыскивая слова, чтобы ответить Алану.
– Видите ли, у нас есть серьезные основания предполагать, что смерть Флоренс Галло была насильственной.
Алан Бриджес снова вздохнул.
– Господа, давайте перейдем к делу. В нашем деле информация меняется на информацию. Я предоставил вам свою, очередь за вами. С чем вы пришли? Выкладывайте.
– Я могу сообщить вам сюжет, которым занималась Флоренс перед смертью.
Журналист, похоже, помимо своей воли так крепко сжал кулаки, что ногти впились в ладони. Информация его интересовала, и ему трудно было это скрыть. Марк почувствовал, что чаша весов может склониться в нашу пользу.
– Не забывайте, Алан, что мы с вами в одном лагере, – сказал он. – В лагере, где люди доискиваются до правды.
– О какой правде вы говорите, черт возьми?
– Сейчас дойдем и до правды, но сначала последний вопрос. Вы только что сказали, что Флоренс отправлялась прыгать, когда была в раздрае.
– Да, можно сказать и так.
– Значит, можно сказать, что в этот день у нее было скверное настроение?
Алан снова вздохнул. Воспоминания вызывали у него не просто грусть, они причиняли ему боль.
– Накануне смерти Флоренс, а это была пятница, жена узнала о нашей связи. В первой половине дня Кэрри примчалась в редакцию вне себя от ярости, живот до носа… Она обложила меня на глазах у всех моих сотрудников. Кричала, что я ее унизил, что она вскроет себе вены, немедленно, у меня на глазах. Потом увидела Флоренс и бросилась на нее, потом кинулась к ее рабочему столу, перевернула на нем все, что могла, и шваркнула о стену ее компьютер. В результате жене стало плохо, и мне пришлось везти ее в больницу, где она родила до срока.
Рассказ произвел на меня впечатление. Наверное, у каждого в жизни бывают моменты, когда его переклинивает, и тогда от одной спички загорается целый лес. И в этом пожаре сгорает все дотла, и мы остаемся ни с чем. Мы тоже в нем сгораем. Или возрождаемся.
– Когда вы в последний раз говорили с Флоренс? – Карадек не отвлекался на эмоции, он поднаторел на допросах и не выпускал Бриджеса из рук.
– Она оставила мне сообщение на автоответчике на следующий день. Я прочитал его только вечером.
– И что же она написала?
Алан ненадолго задумался, потом сказал:
«Послала тебе имейл, Алан. Скопируй вложение. Ты не поверишь своим ушам. Перезвони мне».
Марк взглянул на меня. В голове у него что-то щелкнуло, я это сразу понял. А Бриджес продолжал:
– Как я вам уже сказал, в ту субботу я был в больнице, моя жена только что родила. Можете себе представить, в каком я был состоянии. Но я все-таки заглянул в свою почту. И никаких сообщений от Флоренс не нашел. Ни в личном ящике, ни в редакционном. Среди спама тоже был пусто. Я так и не понял, касалось ли ее письмо работы или наших с ней отношений.
– Вы были заинтригованы?
– Разумеется. Вечером после того, как я ушел из больницы, я поехал к Флоренс – она жила в Лоуэр-Ист-Сайде, – но дома ее не было. Я заглянул за дом, где она обычно парковала машину. Но малыша «Лексуса» тоже не оказалось на месте.
Журналистка с рыжей шевелюрой постучалась в стеклянную дверь и вошла в кабинет.
– Тад Коупленд согласился на интервью, – воскликнула она, показывая Бриджесу экран ноутбука, который держала в руках. – Эксклюзив сразу после праймериз, только вы и он, завтра утром на баскетбольной площадке возле парка Коламбус… Это, конечно, здорово, но что, если возникнет впечатление, будто вы льете воду на его мельницу?
– Положись на меня, Кросс, я найду о чем его расспросить, – ответил главный редактор.
Он подождал, пока сотрудница выйдет из кабинета, и вновь погрузился в прошлое.
– Смерть Флоренс подействовала на меня как цунами. Я развелся с женой, и она объявила мне войну на уничтожение; раздела до нитки и добилась того, что детей я вижу от случая к случаю. Ад был и на работе, я перестал писать. Все валилось из рук, и в две тысячи девятом мы объявили о своей несостоятельности. Это был самый черный период в моей жизни.
Карадек, похоже, зациклился на сообщении Флоренс.
– А вы не пытались найти это сообщение другими способами? – спросил он.
– На какое-то время я вообще позабыл о нем. Потом просмотрел, что она посылала на работу, но тоже ничего не нашел. Наша газета в то время стала жертвой информационного пиратства. Мой личный почтовый ящик – и тот подвергался нападениям. В общем, разбой, да и только.
– Этот разбой вас не насторожил?
– Честно говоря, угрозы и пиратство были нашими постоянными спутниками. Газета «Нью-Йорк геральд» была прогрессивным изданием. Два последних года мы пристально следили за деятельностью Джорджа Буша-младшего. Журналисты ночей не спали, выуживая и разоблачая ложь его администрации. Тогда…
– Вы всерьез думали, что нападки на газету имеют политическую подоплеку?
– Да нет, не обязательно: противников всегда и везде много: провоенные организации, антииммиграционные, противники однополых браков – словом, немалая часть жителей Соединенных Штатов.
– А на компьютере Флоренс ничего не было?
– В том-то и дело, что я не знал, каким компьютером она воспользовалась, потому что ее собственный разбила моя жена.
– На какой электронный адрес обычно писала вам Флоренс?
– Когда мы стали близки, она чаще всего писала мне на личную почту. Этот адрес, кстати, остался у меня до сих пор.
Алан вытащил из кармана визитку, взял ручку и рядом с официальными данными написал еще один адрес: alan.kowalkowski@аtt.net.
– Бриджес – не настоящая моя фамилия, но когда я начинал писать, мне казалось, что она лучше звучит. И девушкам она нравилась.
