Влажный воздух дышал теплом, фонарей было маловато, но многочисленным обитателям здешних мест не сиделось под крышами – они сидели на газонах, на низких оградах – куда ни посмотришь, всюду люди.
В атмосфере витало электричество, но не больше, чем в Эссоне, городке моей юности. Другое дело, что народ здесь был темнокожий. Я подумал про себя, что мы с Тео попали сейчас в фильм Спайка Ли. Тех времен, когда Спайк еще снимал хорошие фильмы.
Темно, жарко. Я разложил коляску и усадил Тео. Мы пустились в путь, и я, развлекая сына, гудел, изображая болид «Формулы 1». Люди посматривали на нас с любопытством, но не задевали.
Прогулка оказалась длиннее, чем я думал, но в конце концов, весь в поту, я добрался туда, куда хотел. Вошел в дежурку и представился. Дежурил в неурочное время довольно высокомерный студент, что-то печатавший в ноутбуке. Его раскачивающийся торс обнимала майка с логотипом Колумбийского университета, на суровом лице горели прыщи, а слишком большие очки не скрывали густых бровей под африканским ежиком.
– Не думаю, что здесь место, подходящее для детей, – сообщил он мне, снимая фотокопию с моего удостоверения личности. – Ему пора быть в постели, не так ли?
– Он на каникулах, завтра не идет в сад.
Студент подозрительно покосился на меня, словно бы спрашивая: «Ты, что, издеваешься надо мной?» Да, я издевался.
Но, несмотря на наш вежливый поединок, он показал мне на карте, где находится нужный мне бокс.
Я поблагодарил и покатил коляску по ангару, по-прежнему подражая гоночной машине.
– Еще! Еще, папа! – подбадривал меня сын.
Подъезжая к боксу, я сделал вид, что нас занесло в сторону, потом все же затормозил, высвободил сына из коляски и поднял железную штору.
Зажег лампочку. Естественно, сначала увидел пыль, но меньше, чем я ожидал. Взял Тео на руки, тот взял на руки Фифи, любимую плюшевую собачку, и мы вошли в бокс.
Воспоминание о прошлом.
Я не забыл, при каких обстоятельствах попали сюда эти вещи. Анжела и Глэдис свезли их сюда в 2005 году после смерти Джойс. За два года до того, как анализ на ДНК в логове Киффера показал, что там находилась еще и Клэр Карлайл. В 2005-м у сестер еще была слабая надежда, что девушка найдется и разберется с вещами матери.
Бокс был просторным, но порядка там не было. Мы с Тео двинулись изучать этот бедлам с ощущением, что попали в пещеру Али-бабы. В восторге от приключения, Тео восхищенно замахал ручонками, увидев покрашенный краской стул, велосипед, ролики, одежду, кухонную утварь.
– Пусти, папа! Пожаста!
Я спустил сына на пол, пусть повозится. Вернемся в гостиницу, вымою с головы до ног.
Теперь я принялся за работу всерьез. Кто знает, может, именно здесь и найдется что-то очень важное, какая-то существенная улика, если кто-то в свой час пожелал все это сжечь.
Диски, пленки, газеты, книги. Художественная литература, научная, и не абы какая: «Народная история США» Говарда Зинна, «Формирование согласия» Ноама Хомского, «Джунгли» Эптона Синклера, «Люди из бездны» Джека Лондона, «Нет логотипу» Наоми Кляйн. Биографии: Люси Стоун, Энн Браден, Билл Клинтон, Малькольм Икс, «Девятка из Литтл-Рока», Сезар Чавес. Я даже нашел томик Пьера Бурдье «Мужское господство» на английском. Так же, как ее сестры, Джойс Карлайл была образованной и начитанной, ее взгляды были близки к феминистским и ультралевым, что не так-то часто встречается в Америке.
Еще я увидел детские платья и школьные учебники – наверное, они когда-то принадлежали Клэр. Растроганный, я перелистал ее школьные тетрадки, прилежно исписанные каллиграфическим почерком. Среди домашних заданий обратил внимание на сочинение «Почему я хочу стать адвокатом». От него так и веяло юношеским идеализмом, подтверждаемым цитатами из Ральфа Нейдера и Аттикуса Финча (оно писалось в 2005-м, задолго до того, как Америка узнала, что Аттикус Финч на самом деле был расистом). Читая сочинение, я вспомнил, что Марлен Делатур тоже говорила мне, что Клэр хотела быть адвокатом. В то время, когда ее похитили, это желание превратилось в осознанное решение. Что ее заставило обратиться к медицине? Безусловно, то, что она пережила. Возможно, ей захотелось помогать людям более весомо, более осязаемо. Как бы там ни было, информация осела в каком-то уголке моего мозга, и я продолжил поиски.
Прошло еще минут сорок пять, и бедняга Тео уже не держался на ногах. Полазив, где только мог, он вымазался, как трубочист. Я устроил его в коляске и… Недостойный отец совершил еще один недостойный поступок: поставил ему на айфоне мультик, чтобы его убаюкать.
Я готов был провести здесь целую ночь, мне и в голову не приходило взять и покинуть этакое Эльдорадо. Здесь было в чем покопаться. Одних бумаг сколько: счета, квитанции, банковские карты, платежки… Хорошо, что Джойс была аккуратисткой: все ее бумаги были разложены по картонным папкам.
Сын спал сном праведника, а я, усевшись по-турецки, принялся шерстить бумаги. Ничего особенного мне не попадалось. На протяжении долгих лет Джойс работала секретарем в школе. Владелицей дома была ее мать, дочь практически за него ничего не платила. Тратила Джойс мало – кроме зарплаты, никаких доходов у нее не было. В груде бумаг мое внимание привлекла пластиковая папка с вырезками из «Нью-Йорк геральд». Я пробежал названия статей: «Суперзадолженности среднего класса», «Неравенство в Америке зашкаливает», «Доступ к абортам все еще тернист», «Среди членов конгресса немало миллионеров», «Уолл-стрит против Мейн-стрит»
[18]. Что общего между всеми этими статьями, кроме их, так сказать, прогрессивной направленности? Я просмотрел их по диагонали – и ничего не нашел. Выпрямился и потянулся. Трудно не впасть в уныние. Возможно, Марк и нашел бы здесь что-то стоящее. Я набрал его номер, но телефон в подвале сеть не ловил.
Ладно. Снова принялся за папки. Инструкция по сборке шкафа из ИКЕА, инструкции по эксплуатации и гарантии стиральной машины, кофеварки, сотового, мини-духовки… Стоп. Я снова перебрал бумажки. Мое внимание привлекла инструкция сотового. Телефон одноразовый, прикреплен кассовый чек с датой 30 мая 2005 года. Через два дня после исчезновения Клэр.
От волнения я вскочил на ноги. В папке, которую мне передала Глэдис, был отчет о телефонных звонках Джойс, но проверяли ее домашний и, так сказать, «официальный» мобильный. Однако у Джойс был еще один телефон – одноразовый, с предоплаченной картой; эти телефоны не регистрируются, и выйти на них гораздо труднее. Но меня взволновал не сам по себе телефон, а то, что он был куплен почти сразу после похищения Клэр. В голове у меня зароились предположения, но я постарался успокоиться и снова принялся за работу. Одна удача притягивает другую.
Одежда.
Самое главное событие моей юности было связано с одеждой. Мама чувствовала, что отец ее обманывает, и постоянно за ним следила, обыскивая карманы. (Я вспоминаю сейчас доисторические времена, когда не было Интернета, Фейсбука, программ слежения и сайтов знакомств.) Отец был крайне осторожен, но однажды… Да, всегда подводит один-единственный раз. Он забыл в кармане счет из гостиницы. Мама обнаружила его, когда собралась нести костюм в чистку. Жить во лжи она не считала возможным – и ушла от мужа, отказавшись от уютного дома и удобной жизни, какую мы вели в Антибе. Она вернулась в Париж, вернее, в парижское предместье, а я поехал вместе с ней. Мне пришлось расстаться с друзьями, распрощаться с тихим старым коллежем Рустан, лишиться возможности каждый день видеть море, гулять среди сосен по насыпи. Меня ожидало хмурое небо и асфальт Эссона. Одна моя половина восхищалась мамой, вторая ее ненавидела.
