– Милый, я тебя уже заждалась, – мурлыкнула она и призывно дернула ножкой.
– А чего ждать-то? – не понял Дуся. – Ты чего, одна спать боишься?
– Коне-е-ечно... – эротично тянула Раечка.
– Так как же ты до меня-то жила? – все еще торчал в дверях Дуся. – Ну, блин, влип!.. Ну я даже не знаю... Завтра маменька протрезвеет, я тебя к ней отправлю, она знаешь как воспитывает классно – у нее даже Машка всегда одна засыпает. И тебе поможет! Пару ночей, и все! Всю боязнь как рукой снимет, честно тебе говорю.
– Да не нужно мне к твоей маменьке! – обиделась Раечка и села. – Я тебя ждала! Соскучилась! Думала... думала, ты меня поцелуешь, обнимешь, а ты...
– Ха! Думала она! – искренне удивился Дуся. – А если я на тебе не женюсь? И чего потом с тобой делать, когда я тебя уже всю перецеловал? Что я потом твоему жениху скажу?
– А что скажешь? – пожала плечами Раечка. – Скажешь, что дурак. Тебе поверят. И вообще... Дуся, а может, у тебя что-нибудь болит?
Дуся прислушался к себе. Вроде ничего... или нет, кажется, что-то есть...
– Точно, – произнес он, – зуб. Только он не сильно, я потом пломбу вставлю, и все.
– Ой дура-а-ак... – вздохнула Раечка и медленно побрела к себе в комнату. – Знаешь, Дуся, тебе бы провериться сходить, ну по поводу женщин. Сейчас многие мужские болезни поддаются лечению... а я все смотрю-смотрю: и чего не женится? Ведь взрослый же мужик, а тут...
Дуся с облегчением плюхнулся на свою кровать, вырубил ко всем чертям торшер и сладко зажмурился. И только потом, почти в полусне, подумал:
– Интересно... а про что это она мне говорила? Про какие-то болезни... Цвет лица, что ли, не тот? Или похудел? Надо будет завтра отоспаться да на весы встать...
На следующий день Дуся проснулся в полдень. На улице светило солнышко, настроение было бодрое, а главное – Дуся чувствовал себя выспавшимся.
– Раиса! А где мой завтрак? – прокричал он, но никакой Раисы не услышал.
Он прошелся по комнатам – Раечки нигде не было.
– Ну и ладно, я и сам... а если она еще догадалась что-нибудь положить в холодильник...
Холодильник порадовал Дусю розовым окороком, четырьмя глазированными сырками, копченой колбаской и огромным куском сыра. Все это было съедено за один присест, и Евдоким после сытного завтрака завалился на диван смотреть программы для домохозяек. Ему нравилось вот так валяться, когда никого нет дома.
Однако сейчас долго валяться в одиночестве не получилось. На экране как раз развивалась основная линия какого-то захватывающего сюжета, когда в дверь настойчиво позвонили.
– А, вернулась, – довольно фыркнул Дуся, направляясь к двери. – Нагулялась? Сейчас ты мне расскажешь, что ты там про больницы мне...
Он подавился словом – на пороге стоял Пашка!
– Привет! – удивился Евдоким. – Ну ты меня везде отыщешь!
– А я такой... – стыдливо зарумянился Пашка. – Я ведь, Дуся, к тебе чего... я за деньгами. Займи, а? Ну так Валентине нужно! Ну на лечение, ты ж знаешь, а?
– Знаю... – как-то странно, по-новому посмотрел на друга Дуся. – И ты знаешь, я тебя ждал. Вот честное слово. Я даже точную дату знал. Ну проходи...
Пашка, нервно оглядываясь, прошел в комнату.
– Ну давай, садись, – пригласил Дуся.
– Да мне некогда особенно-то рассиживаться, – помялся возле дивана Пашка, но сел. – Мне б денег.
– Ну не сразу же, ты давай со мной сначала поговори, – в упор уставился на Пашку Евдоким. – Расскажи, за что ты мужика-то грохнул, а? За Вальку свою?
Пашка должен был побледнеть, забиться в истерике, молить Дусю о пощаде, но ничего подобного не случилось. Мало того, Павел вдруг вальяжно развалился на диване, и нагло глядя Дусе прямо в глаза, потребовал:
– Дай денег, говорю. Я уже не шутки шучу, все по-серьезному.
– А ты знаешь, я испугался, – дурашливо заявил Евдоким. – Ну вот так взял и сразу – дынц, и забоялся!
– Забоишься, – с наглой уверенностью фыркнул Пашка. – Давай деньги, не тяни.
– Пашенька, – скривился Дуся. – Ну ты же знаешь, я большие деньги в доме не храню. Ну неужели не понял еще, когда девиц ко мне подсылал?
– Чего мелешь? Каких девиц? – скривил губу Паша.
– Ой, я тебя умоляю! «Каких деви-иц»! Да Аленку с Иркой этой черной. Это ж ты мне их как сестричек подослал, думаешь не знаю? – с удовольствием фыркнул Евдоким. – Да они же мне сами и рассказали. Да и чего там рассказывать-то? Кто еще знал, что я ни хрена о своей родне по отцу не знаю? Только наши, роддомовские. Друзей-то у меня нет, только ты был, родимый, но и тут обломался. И сейчас, ну что ты со мной сделаешь? Деньги-то все в банке. А туда меня надо привести живым и здоровым. И чтобы я сам жутко захотел эти денюжки снять и тебе подарить. Потому как, ну сам же понимаешь, там всякая охрана, сигнализация, милиция по первому звонку. Ты на это не пойдешь. А я не хочу тебе денюжку давать.
– Ничего, захочешь, – недобро усмехнулся Павел. – Ты же вроде как жениться собрался, нам Беликов говорил, так?
– А ты что, – где-то внутри шевельнулось нехорошее предчувствие, – мне свадебный подарок приготовил?
– А то! Еще какой! Возьми-ка трубочку... да ладно, не суетись, я со своего... – И он спокойно набрал чей-то номер. – Алло, Валюша? Где там наша красавица?.. Ага, рядом с тобой? Чем она занята? Да что ты? Так плохо? А ну дай ее послушать жениху, а то он никак с деньгами расстаться не хочет... Ага, да сделай ей что-нибудь, чтоб она погромче...
И тут до ушей Евдокима донесся вопль боли, и только какие-то нотки позволили ему понять, что вопила Раечка.
Никогда Дуся не думал, что сердце может так больно сдавить и что страх может быть таким сильным. Голова его мгновенно стала легкой, сознание отключилось:
– Ты... ты свлочччь! Придушшшшу! – кинулся он прямо на довольного Пашку.
Он мертвой хваткой вцепился в его шею.
– Коззел! Она ж без меня ззздоххххнет... – хрипел Пашка. – Ее ж... Валька ее...
Дуся опустил руки. Раечка на самом деле у бандитов, которым терять нечего. И сейчас нужно быть очень осторожным, чтобы ни словом ни жестом не спугнуть этих тварей.
– Ну вот и ладненько... – потирал шею Пашка. – Будем думать, что я тебя простил... только теперь тебе придется снимать все деньги...
Дуся ничего не слышал. Перед его глазами стояла веселая, наивно-лукавая Раечка, которая только что так страшно кричала в трубку. Кричала из-за него, из-за горе-сыщика. Она... она так ему верила... а он... вчера... Господи! Ну какой же он был дурак-то! Надо было схватить ее, прижать к себе и никуда не отпускать! Ни на минуту, ни на секунду! А он... он ее обидел... как, впрочем, много-много раз... Она хотела за него замуж! Ну конечно, из-за денег! Это при ее-то отце! Может, сначала и хотелось девчонке деньжат, но потом-то! Она столько от него вытерпела, что никакими деньгами это не окупишь... И у них должна была быть свадьба! Будет ли? Ведь Дуся не идиот, он же понимает, что живой свою жертву эти гады теперь вряд ли оставят. А просто бросят... только уже не Раечку, а тело...
