– Для начала я хочу быть уверена, что я не одна. – Она нервно переплела пальцы рук, пытаясь подобрать подходящие слова. – Я говорила тебе, что мои родители умерли, но не сказала как. Не рассказывала я и про то, какой была моя жизнь, когда они были живы.
Он молчал, и Аллегра заставила себя продолжить:
– Мой отец был хроническим алкоголиком и наркоманом. Он лечился. Выйдя в очередной раз из лечебницы, он клятвенно обещал моей матери, что это в последний раз, но проходило несколько дней, а иногда часов, и он срывался. Они постоянно воевали друг с другом. Жизнь в нашем доме была похожа на зону боевых действий.
Рахим нахмурился.
– Ты в близких отношениях с дедом. А он куда смотрел?
Она пожала плечами, придавленная воспоминаниями о детстве.
– Он был рядом и делал, что мог, но был бессилен повлиять на ситуацию. Мне было шесть, когда мама села к отцу в машину, пытаясь уговорить его не садиться пьяным за руль. Они громко ссорились, когда уезжали. Это был последний раз, когда я видела их живыми.
Слезинка скатилась по щеке Аллегры. Рахим пристально смотрел на нее несколько секунд, но суровое выражение лица не смягчилось.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Я высказывала опасения в Женеве, что не смогу стать хорошей матерью. Опасения остались до сих пор. А твое отсутствие вселяет в меня ужас.
Он еще сильнее нахмурился.
– Не вижу связи между твоим трудным детством и невозможностью стать хорошей матерью.
Аллегра разъярилась.
– Ты это серьезно? У меня тяжелая наследственность, отец наркоман и безвольная мать, не сумевшая защитить детей. Я была старшей из семи детей, которые в одночасье остались сиротами. Дедушка много работал. Да, у нас были няни и экономки, но они не члены семьи. А я с детства чувствовала ответственность за младших братьев и сестер. Мне не все и не всегда удавалось. И ты думаешь, что, имея за спиной такой непростой опыт, я могу беспечно отнестись к материнству?
– В том то все и дело. Ты достаточно богата, чтобы вести декадентский образ жизни, как твои родители. Но ты выбрала для себя иную дорогу.
– Я все понимаю, Рахим. Но меня терзают сомнения, смогу ли я дать ребенку все необходимое. Где гарантия, что я не разрушу его жизнь? – спросила она безрадостно.
Он наморщил губы.
– Прежде всего, это наш ребенок. У него будет два родителя. Но гарантий не существует.
– Хочешь, чтобы я поверила, что ты постоянно будешь рядом? Или заедешь домой на пару часов и опять в дорогу?
Рахим сердито свел брови.
– У меня работа. Ты прекрасно знаешь, сколько всего нужно сделать для моего народа.
– Нашего народа, Рахим. Не забывай, что мы женаты. Это теперь и мой народ.
– Тем более ты должна понимать…
– Ты не можешь быть рядом из-за того, что произошло с твоей матерью или из-за меня?
– Аллегра, – сказал он предостерегающе.
– В том, что случилось в первую брачную ночь, нет твоей вины.
Рахим напрягся, его лицо окаменело. Ободренная такой реакцией, Аллегра приблизилась и положила руку ему на грудь.
Собравшись с духом, она сказала то, о чем думала почти весь день:
– Случившееся с твоей матерью непоправимо и ужасно. Но миллионы женщин благополучно рожают детей каждый год. С нашим ребенком будет все в порядке. Этот дворец давно перестал олицетворять сказочную жизнь. Ты не можешь взмахнуть волшебной палочкой и сотворить чудо. Я нужна народу Дар-Амана. И для меня это тоже непростая работа. Но мы должны жертвовать собой ради светлого будущего.
Аллегра почувствовала, что перестаралась с патетикой, но ей нужно было достучаться до Рахима. Она взяла в руки его лицо.
Я не подписывалась на одинокую жизнь в золотой клетке, Рахим. Какой бы волшебной она ни была.
Он сердито посмотрел на нее.
– О чем ты говоришь?
– Я хочу, чтобы ты вернулся. Я хочу, чтобы мой муж, мой шейх снова был со мной. – Она сделала еще шаг, преградив телом его отступление. Приподнявшись на цыпочки, Аллегра поцеловала его.
Рахим содрогнулся и с гортанным стоном притянул ее бедра к себе. Аллегра почувствовала жар его тела сквозь тонкую ткань халатика. Он жадно приник к ее рту, терзая губы страстным поцелуем.
– Пожалуйста, вернись, Рахим, – умоляла она. – Ты мне нужен.
Он застонал, и ее сердце радостно забилось. Но в следующий момент он оторвался от ее губ. В отчаянии Аллегра прижалась к нему.
– Не бросай меня снова, пожалуйста.
– Нет. Ребенок…
– Он здоров и нормально развивается. И со мной все хорошо. – Аллегра поцеловала его с отчаянной страстью, вложив в поцелуй всю силу своей любви.
Однако Рахим снова отстранился.
Она затаила дыхание, когда он посмотрел на нее. Она молча молила и просила его, едва сдерживая слезы отчаяния. Ее сердце не выдержит новой разлуки.
Рахим решительно взял ее запястья и отвел руки от своего лица.
– Нет. Это невозможно.
С разбитым сердцем Аллегра отступила, давая ему дорогу.
– Тогда уходи. Но не жди, что застанешь меня здесь, когда вернешься.
Его золотисто-карие глаза потемнели, став почти черными.
– Я разочарован, что ты так все воспринимаешь, – с каменным выражением лица ответил он.
С этими словами он вышел. Поверженная, Аллегра так и осталась стоять у стены.
Глава 13
Рахим едва держался на ногах, когда добрался до гостевых апартаментов. Он прошел по тайной лестнице, чтобы избежать телохранителей и общего ажиотажа, царящего во дворце по случаю предстоящего рождения наследника.
Телохранители-профессионалы конечно же скоро его найдут, но пока у него есть несколько минут, чтобы побыть одному. Несколько минут, чтобы обдумать слова Аллегры. Несколько минут, чтобы не сойти с ума.
Раньше он никак не реагировал на угрозы женщин оставить его.
Но Аллегра не просто женщина, она гордая и благородная аристократка.
Она его жена, его королева.
Он подошел к бару и налил выпивку, даже не взглянув на этикетку. Бодрящий напиток теплой волной разлился внутри. Рахим решил повторить, но неожиданно замер, не донеся стакан до рта.
Аллегра никогда попусту не угрожала. Рахим подробно изучил работу ее фонда. Всякий раз при возникновении бюрократических проволочек или других препятствий, она находила обходные пути. Если мужчина-оппонент пытался действовать вразрез с договоренностями, недооценивая Аллегру, она всегда одерживала верх.
Он со стуком опустил стакан на барную стойку и схватился за голову. Жена умоляла его остаться, а он сбежал, как последний трус. Она носит его ребенка, которого очень любит, Рахим видел это по ее глазам. Он мог ошибаться, но ему показалась, что сегодня она и на него также посмотрела. Кроме того, все врачи в один голос уверяли, что беременность Аллегры развивается нормально. Он слушал их, но не слышал.
