– А мы вас с удовольствием послушаем. Давайте имя и адрес человека, который подтвердит ваше алиби, – любезно согласился Гуров.
И тут Крайнов несколько замялся и попросил разрешения закурить.
– И вообще – а где мотивы, господа? – продолжил он задавать риторические вопросы, нервно выпуская дым изо рта. – Или это уже не имеет значения – типа пистолет перевешивает тысячи других улик и мотивов, как в одном известном фильме? Да, я не очень жаловал покойную подругу жены, но это как-то слабенько, вы не находите? Деньги она клянчила у жены – то есть фактически у меня, поскольку моя любезная супруга давно отказалась от вредной привычки работать. И чтобы это прекратить, я убил Дину. Очень веско, очень фундаментально, любой судья сразу поверит. – Выдавая порционно эти фразы, Крайнов нетерпеливо поглядывал на жену и дочь, которые стояли и слушали его сбивчивые оправдания. – Езжайте домой, я сейчас все объясню, и меня отпустят. Я приеду позже, – раздраженно бросил он, обращаясь к ним.
– Нет, Эдик, мы тебя подождем! – заупрямилась Наталья. – Мы же на твоей машине…
– Вот и ждите меня в машине!
– В машине не получится, – подал голос Крячко. – Там проводился обыск, не положено, это улика. Нам надо еще проверить ее на скребки с колес – вполне возможно, обнаружится глина, типичная для села, где было совершено убийство…
– Там одна и та же глина! – крикнул Крайнов. – Расстояние между селом и коттеджным поселком – меньше километра! Это одна и та же геологическая субстанция. Конечно, на шинах моей машины будет глина, характерная для нашего поселка и соседнего села. И что, это докажет, что я ездил той ночью в село, чтобы убить несчастную Маслову? Что вы глупости-то говорите?!
– Проверим на субстанции. – Полковнику Крячко, казалось, доставляло удовольствие подзуживать Эдуарда Васильевича. К тому же ему нравилось произносить умные слова и термины.
И вообще он сегодня с полным основанием мог считать себя триумфатором – именно его интуиция позволила обнаружить орудие преступления. Честно признаться, Крячко и сам до конца не верил, что обнаружит в багажнике Крайнова какие-то улики. Им руководило упрямство и вот та самая интуиция, без которой любой сыщик считается никудышным.
Вообще-то щеголять интуицией – это была прерогатива Гурова, поэтому он особенно гордился, когда и ему удавалось проявить некую изящность в расследовании.
Оставалось только изобличить преступника. Воспользовавшись моментом, Крячко победоносно подмигнул Гурову, и тот прочел этот взгляд безошибочно: «Гони пиво с рыбой!»
– Короче, ждите меня в коридоре, – сквозь зубы проговорил Крайнов, снова обращаясь к членам своей семьи. – А вы давайте допрашивайте меня по делу, – повернулся он к Гурову, который в данном случае по отношению к нему явно выглядел «добрым следователем».
Перед выходом в коридор Наталья вдруг обернулась, будто вспомнив о чем-то. Помимо дамской сумки в ее руках был какой-то довольно увесистый пакет, герметично упакованный в слой полиэтилена.
– Вот, – протянула она его Крячко.
– Что это? – не понял тот.
– Пакет, вы у меня забыли. Ну, с рыбой, кажется. Заберите. Она пахнет, а я запах рыбы не переношу. Пришлось упаковать ее, чтобы машина не провоняла.
Когда Наталья с Вероникой наконец скрылись в коридоре, майор Головкин увел Вову в другой кабинет – с ним было не так просто, и отпустить его, как Веронику, пока указаний от Гурова с Крячко не поступало, Эдуард Васильевич придвинул стул к столу Гурова и, воровато оглянувшись на дверь, как бы пытаясь убедиться, достаточно ли плотно она закрыта, вполголоса заговорил:
– Товарищ полковник, ерунда это все! Пистолет мне подбросили, и вы, надеюсь, узнаете, кто это сделал. А я в убийстве не виноват, и знаете почему? Да потому что у меня есть стопроцентное алиби! Правда, оно довольно специфического характера.
– Да что вы говорите! – подал полную скепсиса реплику Крячко.
Гуров недовольно покосился на него и кивнул Крайнову – мол, давай, излагай факты.
– Понимаете, я действительно не был в Подмосковье на объекте в ту ночь – вся работа закончилась еще днем в воскресенье. Но у меня были обстоятельства, так сказать, личного плана. И мое алиби, то есть нахождение в офисе нашей фирмы на момент убийства Дины может подтвердить один человек. Вернее, одна… Девушка. – Крайнов досадливо вздохнул. – Ее зовут Кристина Костыко, она работает у нас дизайнером. Мы с ней вместе были в офисе.
– Ночью? – громко хмыкнул Крячко. – Лева, а я тебе говорил! У меня интуиция не только насчет пистолетов, а и насчет моральных обликов!
Крайнов развернулся и метнул в него полный злобы и гнева взгляд.
– Стас, выключись! – строго прикрикнул на напарника Гуров. – Или хочешь – сам веди допрос.
– Да нет, я лучше послушаю. Уж больно занимательный рассказ! – буркнул Крячко и сел, нарочито подперев рукой подбородок.
– Не более занимательный, чем ваши фокусы с подкинутым пистолетом, – огрызнулся Крайнов. – Короче, я могу ее набрать прямо сейчас, – добавил он, вынимая из кармана телефон.
– А вот с телефоном в полиции, тем более в Главке, не положено, – опять встрял Крячко. – Выключите его и передайте нам, а потом получите у дежурного…
– Ну знаете ли! Ваша бесцеремонность переходит всякие границы! – стараясь придать своему лицу грозное выражение, проговорил Крайнов, приподнимаясь со стула. – В полиции никто, к вашему сведению, не должен выключать телефоны. Даже в прокуратуре такого не требуют. Только в суде – поскольку это неуважение к одной из ветвей власти. А в полиции, извините, такого закона нет. Так что телефон я вам не отдам, а если вы попробуете забрать у меня его силой, я вас закидаю жалобами.
Гуров снова сделал знак Крячко, чтобы он прекратил задирать Крайнова по всяким мелочам, и продолжил допрос:
– Значит, всю ночь вы провели с вашей сотрудницей Кристиной Костыко. Давайте ее адрес и телефон, мы сами позвоним.
Крайнов порывался что-то сказать – по-видимому, он хотел как-то обойтись без привлечения к делу своей любовницы, но сам понимал, что это вряд ли у него получится, поэтому смирился со своей участью. Единственное, что ему удалось сделать – это настоять на вызове такси для Натальи и Вероники, чтобы приехавшая на Петровку сотрудница Крайнова не столкнулась с его домочадцами.
Когда жена и дочь уехали, Эдуард Васильевич вздохнул с облегчением, не меньшим, как показалось Гурову, чем если бы подтвердилось его алиби. Он сидел на стуле перед полковником, а тот, осматривая Крайнова как бы со стороны, размышлял про себя. Ну да, нервничает человек. А кто бы не нервничал в его положении? Однако все же волнение его не выглядело столь сильным, как бывает перед неизбежным разоблачением. Напротив, он как будто сидел в нетерпении, ожидая, что скоро его алиби подтвердится. Но это отнюдь не означало, что Крайнов невиновен в убийстве. Ведь он мог заранее запастись алиби через свою Кристину Костыко. И это, кстати, могло стать причиной того, что он оставил пистолет в багажнике – дескать, смотрите, очевидно же, что его подбросили! Разве я стал бы оставлять орудие преступления на видном месте? Да у меня и алиби есть – вот, Кристина Костыко!
