– Да-да-да, эта мне нравится! – Юля улеглась, подперев голову руками.
Лаки спел одну песню, потом – еще романтичную из репертуара «Наутилуса» – «Я хочу быть с тобой», потом ему сделалось скучно, и он исполнил «Дикого мужчину»
[6] – Юлька расхохоталась.
Портвейн закончился, захотелось продолжения банкета, Лаки предложил Юле одеться и поехать развлекаться. Сопротивлялась она недолго, и спустя полчаса они сидели на заднем сиденье такси.
Сначала были коктейли в любимом баре Лаки с названием «Обираловка», потом он повез Юлю в торговый центр, где заметил, что она с тоской поглядывает на ювелирные витрины, выставленные между проходами. К тому моменту он ощущал себя как минимум богом местного масштаба, а разве может бог позволить своей избраннице печалиться?
На предложение выбрать что-нибудь ко дню рождения Юля демонстративно отвернулась от витрин, но Лаки настоял, и она присмотрела скромное колечко с фианитом за восемь тысяч, чуть ли не самое дешевое.
– Выбирай то, что действительно нравится, – настаивал Лаки.
– Влад, – проговорила она серьезно, заглянула в глаза. – Не надо, у нас будут проблемы.
– Не переживай, – он ткнул пальцем в набор из сережек в форме лилий на тонких цепочках и изящной цепи, увенчанной кулоном – такой же лилией. – Смотри, какая красота!
Глаза Юльки загорелись.
– Тогда лучше вот этих кошек с глазами-изумрудами, – она постучала ногтем напротив сережек. – Стоят столько же, только мне больше нравятся.
Продавщица, тоненькая девочка в коротком синем платье, оживилась, защебетала, рассыпалась комплиментами, вытащила украшение, протянула Юле, которая вопросительно поглядывала на Лаки, не веря своему счастью, а в ее глазах вспыхивали искры. Довольный собой, Лаки сунул руку в карман, чтобы достать деньги и расплатиться, но вспомнил, что десятку отдал Юле. На покупку не хватало пяти тысяч, но у него при себе карточка, а там шесть-семь тысяч должно быть.
Обнимая счастливую Юлю за талию, Лаки сунул карту в терминал, ввел код.
– Давайте положу серьги в коробочку! – предложила продавщица и протянула ладонь, но Юля не спешила возвращать ей украшение, словно сказка может закончиться, в конце концов, вернула серьги, повисла у Лаки на шее и расцеловала его.
Разве такие мгновения не стоят каких-то бумажек? Никогда Лаки не понимал скупердяев, жить надо со вкусом, лучше пусть будет стыдно за бесцельно прожитые годы, чем обидно. Как и все сталкеры, он ходил под Зоной, и его жизнь в любую минуту могла оборваться.
Время остановилось и свернулось вокруг влюбленных коконом. Юлин смех, улыбка, поцелуи и признания… «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!..» Прохожие оборачивались, улыбались, девчонки смотрели на Юлю с завистью, женщина с выбритыми висками показала «класс», сверкнув серебряным кольцом на большом пальце.
Если ты можешь сделать сказку былью хотя бы для одного человека, значит, ты как минимум волшебник, а когда ты даришь радость другим, тебе возвращается сторицей.
Потом они пили кофе в уютной кофейне, и Лаки грелся теплом сияющих глаз Юли. Когда за окнами стемнело, они выбежали на улицу и пошли вдоль кленовой аллеи, держась за руки. Вдалеке еле слышно гудела автострада, изредка тишину нарушал шелест шин проезжающих машин и тихие всхлипы листьев, срывающихся в лужи.
Лаки взахлеб говорил, как он счастлив, а когда прижимал Юлю к себе, просыпалось ощущение нереальности происходящего, он до сих пор не мог отделаться от мысли, что стоит отвернуться, и Юля растворится в тумане. Потому он боялся отпустить ее руку, снова и снова обнимал девушку, смахивал с пепельных волос мельчайшие капли тумана, гладил точеный носик с россыпью веснушек, и они целовались на скамейках, как подростки.
Когда пошел дождь, Лаки вызвал такси и отдал последние наличные. В лифте Юля сама набросилась на него; не расплетая объятий, они ворвались в квартиру, захлопнули дверь, упали на кровать и уснули лишь под утро.
Всю ночь Лаки снилось, что они с любимой спасаются от лесного пожара, дымом пахло так отчетливо, что он чихнул, проснулся и увидел какого-то мужика, склонившегося над спящей Юлей. От неожиданности шарахнулся, вскочил, чтобы метнуться к тумбочке, где он прятал «беретту», но получил под дых от второго амбала. Дыхание перехватило, в глазах потемнело, и он распластался на полу. Сквозь звон в ушах прорвался отчаянный Юлин крик, и впервые Лаки возрадовался, что в квартире холодно, и они перед сном оделись, иначе он бы сейчас корчился совершенно голый.
По мере того как утихала боль, появлялись мысли. Кто эти люди? Как они попали в квартиру? Домушники? Или он, ослепленный счастьем, просто не закрыл дверь?
Снова закричала Юля, Лаки разлепил веки и задохнулся от возмущения: возле двери в комнату бритый наголо «бычок» держал за волосы вырывающуюся девушку, а второй задирал подол ее шелковой ночнушки стволом пистолета с глушителем.
– Отпустите ее, – хрипнул Лаки, вставая на четвереньки, но требование прозвучало жалко. – Что вам нужно? Деньги?
Лысый хохотнул и перевел на него взгляд:
– От тебя – ничего, а вот телочка твоя может сделать нам приятно.
Второй «бык» с неоднократно сломанным носом и узловатым шрамом, спускающимся со лба на щеку, прицелился в Лаки, и в этот самый миг за стеной загрохотал перфоратор, ему ответила дрель. Если бандит выстрелит, никто не услышит хлопок.
Какой-то сюр: два вооруженных головореза в его квартире, самой дешевой в доме. Они бесшумно вскрыли дверь, значит, это профи. Что им тут понадобилось?
– Отпустите девушку, и я сделаю все, что хотите: позволю порезать себя на органы, продам душу дьяволу, – он поднялся на ноги, приложил руку к ноющим ребрам, закашлялся и как бы невзначай сделал шаг к тумбочке, что за Юлиным компьютерным столом, между Лаки и налетчиками. Еще несколько шагов, и можно рискнуть, выхватить пистолет.
Только вчера жизнь казалась волшебной сказкой, а теперь превратилась в дикий кошмар. А может, это сон?.. Лаки ущипнул себя за палец – не помогло.
– Руки за голову, лицом к стене, – проговорил коротко стриженный амбал, на время потерявший интерес к Юле.
Лаки вытаращился на него. Обязательно надо что-то придумать, он должен действовать, положиться на удачу – он ведь Лаки, счастливчик то есть. Свободная от мебели стена одна, за столом, тумбочка там же.
Делая вид, что страдает от боли, Лаки поковылял, куда они сказали, прокручивая в голове план действия.
Встав, как велел амбал, Лаки искусственно закашлялся, согнулся, резко открыл ящик, сунул туда руку, но она скользнула по гладкому дереву. Где пистолет?!
