Тут за спиной у долговязого бандита она увидела приближающегося хозяина. Старый китаец шел, прихрамывая и опираясь на палочку. Илона подумала, что помощи от него не будет. Однако китаец, увидев беспорядок, прибавил ходу и крикнул:
– Эй, кто тут безоблазничает?
– Отвяжись, старый козел! – не оборачиваясь, отозвался долговязый. – Убирайся к чертям собачьим, пока ноги не поотрывали!
– Это почему козел? – обиженно проговорил китаец. – Это почему сталый? Это почему убилайся к челтям? Я тут хозяин!
С этими словами он перехватил свою палочку и ткнул долговязого в бок. Тот охнул и согнулся, хватая ртом воздух, глаза вылезли на лоб.
– Ты, макака косоглазая, совсем охренел? – вскрикнул он, когда смог отдышаться. – Да я же тебя на куски порву!
Он развернулся и бросился на китайца. Тот, однако, чуть отступил в сторону, взмахнул своей палочкой, зацепив ногу долговязого загогулиной ручки, и легонько дернул. Бандит со всего размаху грохнулся лицом на землю. Китаец для верности добавил палкой по спине и возмущенно проговорил:
– Это кто же тут охленел?
В это время Илона, которая осталась один на один с бритоголовым бандитом, не теряла времени даром. Подхватив одну из картонных коробок с товаром, она швырнула ее в голову бандита. Коробка разорвалась, и на бритую голову посыпалось разноцветное белье огромных размеров. Бандит попятился, стряхивая с себя розовые и бежевые тряпки. Илона в это время успела подобрать палку с развилкой на конце, которую перед тем успешно использовала в борьбе с долговязым, и ткнула бандита в живот. Тот охнул, отскочил в сторону и налетел на старого китайца.
Китаец с неожиданной ловкостью крутанулся на месте, ударил бритоголового локтем в солнечное сплетение и затем, не теряя ни секунды, приложил своей палкой под колено. Бандит споткнулся, покачнулся и упал на своего напарника.
В проходе между лотками и контейнерами показались двое рослых парней – это были подручные хозяина рынка, отвечавшие за порядок и безопасность. Они бежали, но не слишком быстро, скорее просто изображая усердие.
Бандиты вскочили, оценили ситуацию и бросились наутек, хромая и поддерживая друг друга.
Охранники подбежали к лотку, оглядели разгром, убедились, что виновники инцидента скрылись в неизвестном направлении, и только тогда один из них недовольно спросил:
– Это что же тут творится?
– Что тволится, что тволится! – огрызнулся китаец. – Плохо за полядком следите, вот что тволится! Меня чуть не оглабили, девочку вон побили, а вы где были? Кулили?
– Ничего мы не курили! – отмахнулся охранник. – Нас всего двое, а рынок вон какой большой!
– Однако деньги белете тоже большие! – подпустил шпильку китаец. – Не очень-то вы толопились!
Охранники ушли, лениво отругиваясь. Илона подбирала разбросанный товар, как могла, наводила порядок.
– Чего им было надо? – осведомился китаец.
– А я знаю? – мрачно отозвалась Илона, поднимая очередную коробку. Ей совсем не хотелось рассказывать хозяину об истинной причине инцидента.
Хозяин посмотрел на нее очень проницательно, однако ничего не сказал.
В расстройстве Илона уронила коробку. Коробка разорвалась, из нее выпала яркая листовка – видимо, реклама китайских покрывал для постели. На листовке была изображена клонящаяся под ветром бамбуковая роща, на первом плане неестественно зеленела свежая трава, по которой змеились бирюзовые буквы:
Отзовется эхо в лесу
Зеленом, как майские травы…
Черт, да это те же стихи, которые хозяин прочел на ее колокольчике! Илона вспомнила две следующие строки:
И святой отшельник найдет
Волшебного ириса цвет.
Какое отношение эти стихи имеют к дешевым китайским покрывалам?
Илона машинально перевернула листовку.
С другой стороны не было никакого рисунка, только текст – простой казенный шрифт по белому фону:
«Недорогой качественный текстиль для интерьера и сервировки. Огромный выбор, низкие цены».
Ниже был напечатан адрес: Барсуковская улица, дом семь, строение четыре.
Хозяин протянул руку, взял у Илоны листовку, прочитал. Посмотрел на девушку с каким-то странным выражением, вернул ей листовку и проговорил:
– Отлаботаешь смену, съезди туда.
– Куда? – удивленно переспросила Илона.
– Туда, – повторил хозяин и показал желтым скрюченным пальцем адрес, отпечатанный на листовке.
– Чего это я должна после работы… – начала было Илона. – У меня что, своих дел нет…
Но тут она встретилась с твердым, внимательным взглядом китайца – и ей сразу расхотелось спорить.
– А где это – Барсуковская улица? – спросила Илона совсем другим тоном.
– Около Удельной…
Утром Инна привычно огорчилась, что снова придется ехать на метро. Но вчера звонил Павлик из автомастерской и сказал, что ремонт машины он закончит только завтра. Ладно, потерпим, а на метро получается еще и быстрее.
Инна прошла в дверь офисного здания и уже поднималась по ступенькам, когда из-за вертушки выскочил Кочетов и приветственно махнул рукой. Инна улыбнулась и хотела махнуть в ответ, но в последний момент что-то ее остановило. И хорошо, интуиция не подвела, потому что Кочетов вихрем пролетел мимо нее, даже не заметив. Инна на ходу удивленно повернула голову и увидела, что он… он обнимается с какой-то женщиной.
– Олька, как же я рад тебя видеть! – С этими словами он ткнулся этой женщине в щеку.
– И я, Глебушка, дорогой! – Она нежно погладила его по плечу.
Инна просто не верила своим глазам. Но вовремя опомнилась: сейчас они обернутся и увидят, что она стоит посреди вестибюля, как столб, и пялится на них, как пятиклассница. Она поспешно отвернулась и устремилась к вертушке. Развила крейсерскую скорость и успела уехать в лифте раньше их.
В их офисе царило необычайное оживление.
– Что у нас стряслось? – спросила Инна вездесущую Вику Иванову, которая попалась ей возле зеркала в туалете.
– А ты ничего не знаешь? Сегодня китайцы приезжают договор заключать.
– Какие еще китайцы? Ах да… – Инна вспомнила, что был у них такой проект, но она этим не занималась.
– Они по-русски говорят, конечно, и переводчик у них есть, – болтала Вика, оттесняя Инну от зеркала, – но шеф велел найти своего, и чтобы в деле разбирался, а не только по-китайски болтал. Вот, Глеб Сергеевич обещал свою знакомую привести.
– Знакомую? – машинально переспросила Инна, подкрашивая губы.
– Очень близкую…
Показалось Инне, что Вика вымолвила последние слова с нескрываемым ехидством? Во всяком случае, рука у нее дрогнула, и верхняя губа получилась кривовата.
