От удивительного дворца, в который привела его накануне красавица, не было и следа. Лю Сюань подумал, что встреча с девушкой приснилась ему, но тут увидел в своей руке лоскуток красного шелка, точно такой, как платье, которое было на той девушке.
Он еще раз оглядел место, где накануне был тот дворец, и увидел на этом месте иглу для рукоделия, бирюзовый перстень и серебряную коробочку для румян.
Лю Сюань продолжил путь и уже через час вышел из зарослей и оказался возле того самого города, где жили его родственники. Они встретили его с почетом и долго расспрашивали, как ему удалось пройти через опасные места, где хозяйничали шайки грабителей.
Лю Сюань не стал рассказывать о своей встрече с девушкой-оборотнем. Он сказал, что спасся благодаря благосклонности богов.
Презентация нового проекта прошла отлично. Инна была в ударе, голос ее был звонок, глаза блестели, речь лилась плавно, говорила она исключительно по делу. Шеф был доволен, после доклада похлопал ее по плечу и даже поцеловал в щеку.
Инна перехватила насмешливый взгляд Кочетова и покраснела. Вообще-то все знают, что шеф – не по этому делу, он сам говорит, что у него принцип: на работе, с сотрудницами – ни-ни. Но опять-таки каждой сотруднице известно, что шеф вообще женщинами не интересуется. Мужчинами тоже, и нет у него никаких особых пристрастий, упаси бог, не предпочитает он малолеток, а просто есть жена, и не то чтобы он ее страстно любит, а просто она его вполне устраивает. И ничего он менять не собирается.
Так что совершенно незачем Кочетову так на Инну смотреть. Впрочем, он тут же пригасил насмешливый блеск в глазах и сам подошел ее поздравить. Ого, уже прогресс, раньше только занудничал, а теперь вполне нормально относится.
Это после того, как она, Инна, как полная дура повисла у него на шее в подземном гараже. Тогда она ужасно испугалась того типа, что требовал отдать ему колокольчик. Инна только много позже догадалась, что же ему было нужно.
Нет уж, колокольчик она никому не отдаст, хоть и попал он к ней неведомыми путями, это ее вещь, только ее.
Между тем сотрудники потянулись за шефом к выходу, а Инна осталась собирать свои бумаги. Позвать, что ли, кого-нибудь из мальчиков, чтобы помогли… Но тут Кочетов оглянулся и подошел к ней.
– Я помогу, – сказал он.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила Инна.
Как-то он не так на нее смотрит, как бы не возомнил о себе, не подумал еще, что она… ну да, нечего было тогда бросаться ему в объятия.
Инна оглянулась и обнаружила, что они остались в конференц-зале одни.
– Инна Михайловна, – начал Кочетов и сделал шаг к ней, – я вам должен сказать…
Так и есть, сейчас будет говорить о личном. Как ее угораздило тогда повиснуть на нем! Ведь сама же она твердила, что он ее спас, так неужели он теперь потребует благодарности? Как неудобно, как глупо все вышло…
И народу, как назло, никого в зале не осталось, а если еще кто заметит, что они тут одни. Сплетни в коллективе распространяются быстро, чего не было – вмиг придумают кумушки.
Кочетов сделал еще один шаг к ней, Инна подалась назад, налетела на стул и уронила свою сумку. Сумка раскрылась, и все мелочи вывалились на пол, при этом колокольчик в свертке из красного шелка тихонько звякнул.
Инна нагнулась и принялась быстро все собирать, ей не хотелось, чтобы Кочетов заметил колокольчик. Не то чтобы она боялась, просто не могла объяснить, что это такое.
А он наклонился и стал помогать ей, хорошо хоть передумал объясняться.
– Спасибо, Глеб Сергеевич, я сама, – Инна отвела его руку и заметила, что он держит какую-то бумажку.
– Это, очевидно, тоже ваше… – он развернул бумажку, и Инна вспомнила, что нашла этот клочок на подземной парковке, очевидно, его обронил тот страшный тип с белесыми глазами, когда его хватануло током.
– Да… – неуверенно протянула Инна, – только я понятия не имею, что это такое.
– Это? – Он удивился. – Это запись музыкального аккорда. Только он какой-то странный…
Он быстро подошел к роялю, который стоял в конференц-зале на сцене, в углу из-за полной своей невостребованности.
Когда-то в здании находился крупный оборонный НИИ, потом здание у него отобрали. Инниной фирме достался третий этаж, с конференц-залом и роялем. Рояль оказался дорогой, и шефа задушила жаба его выбрасывать. А после того, как разразился кризис и корпоративы стали проводить не в ресторанах, а в родном офисе, рояль пригодился, все-таки настоящая живая музыка.
Кочетов открыл крышку и пробежал пальцами по клавишам. И сделал это так профессионально, что Инна затаила дыхание.
– Странный какой аккорд, – пробормотал он, бережно нажимая на клавиши.
И правда, звучало немелодично, диссонансом. Но при этом в странном аккорде было что-то волнующее.
– Вы играете? – спросила Инна севшим голосом, потому что увидела вдруг совершенно другого Кочетова.
За роялем сидел не прежний сухарь и зануда, а совершенно другой человек. Исчезло все – колючий взгляд, угловатые движения, слегка сутулая спина, поджатые губы… Теперь Глеб Сергеевич Кочетов был совсем другим. Да полно, он ли это? Прямая осанка, руки с гибкими пальцами, которыми он погладил клавиши рояля, как будто это было живое существо. Причем любимое.
Кочетов посмотрел на Инну и улыбнулся. Оттого что смотрел он снизу вверх, улыбка получилась совершенно другая, не та обязательная холодная улыбка, с которой принимал он, к примеру, поздравления по поводу хорошо проведенной сделки или презентации проекта (все же он был хорошим специалистом, Инна не могла этого не признавать, просто характер скверный).
Теперешняя его улыбка была светлая, радостная, как будто человек наконец встретился с близким другом. Он опустил глаза и умелой рукой пробежался по клавишам.
– Надо же, инструмент не расстроен… – пробормотал он.
Инна хотела сказать, что завхоз только недавно нашел настройщика, потому что шеф велел озаботиться роялем к Новому году, но горло перехватило, потому что Кочетов заиграл.
Инна плохо разбиралась в музыке, она всегда считала, что деловая женщина не должна разбрасываться и что нужно сосредоточиться на карьере, на бизнесе, не тратя время ни на что другое. Но не узнать Баха было трудно.
Музыка захватила Инну, ей казалось, что она поднялась в воздух и плывет высоко над землей, легкая как пушинка, и все тело ее пронизывает радость от этого полета. Мир вокруг был полон света и неземных ароматов, с которыми не сравниться лучшим французским духам.
Музыка кончилась. Инна перевела дух и перевела на Кочетова сияющие глаза.
– Глеб… Сергеевич, – с трудом выговорила она непослушными губами, – это… это было по-настоящему прекрасно! Я и не знала, и никто не знал, что вы…
– В свое время я окончил консерваторию, – сказал он, бережно закрывая рояль, – однако, когда выяснилось, что гениального пианиста из меня не выйдет, пришлось переквалифицироваться. Нужно было содержать семью.
