Госпожа Сяо взяла одно из ручных зеркал, поднесла его к лицу гостя, проговорила тем же властным голосом:
– Смотри!
Человек в капюшоне взглянул в зеркало.
В первое мгновение он увидел то же, что обычно видел в зеркале, – темный овал под низко опущенным капюшоном и два белесых, тускло светящихся глаза. Но потом что-то случилось с его отражением, оно проступило, как проступает фотография в проявителе, – бледное, изуродованное шрамами лицо, на лбу светился нанесенный шелковым платком иероглиф.
И едва человек в капюшоне различил этот иероглиф – как его отражение исчезло, растворилось. Теперь вместо него в зеркале была видна комната заброшенного дома, скудно освещенная неверным светом убывающей луны.
В следующую секунду человек в капюшоне оказался в этой комнате, словно ручное зеркало в серебряной оправе поглотило его, превратило в отражение.
Теперь он стоял на коленях посреди пустой комнаты.
Каким-то шестым чувством он понял, что эта комната находится вне нашего мира, вне какого-либо мира, между мирами, между жизнью и смертью.
Сквозь рассохшиеся доски пола пробивалась трава, по стенам пробегали какие-то крошечные существа – то ли насекомые, то ли жители иного мира.
Вдруг в дальнем углу комнаты послышался шорох.
Человек в капюшоне оглянулся и увидел юную девушку в длинном шелковом платье, словно сотканном из лунного света. Девушка улыбалась ему и манила к себе.
Он знал, что нельзя поддаваться, но едва сумел справиться с соблазном. И тут девушка взмахнула руками, словно в отчаянии, – и в то же мгновение исчезла, точнее, превратилась в дряхлую, сгорбленную старуху с уродливым, морщинистым лицом. Старуха взмахнула руками – и превратилась в лису, нервно подергивающую хвостом.
– Сгинь, оборотень! – пробормотал мужчина и запустил в лису подвернувшейся под руку палкой.
Лиса подпрыгнула – и снова преобразилась.
Теперь это был чудовищный демон, с головой огромной собаки, с приоткрытой зубастой пастью, с телом обезьяны и когтистыми лапами льва. Демон огласил комнату свирепым рычанием и бросился на человека в капюшоне…
Он почти обрушился на свою жертву всем весом, но в последнее мгновение отступил, почувствовав запах перезрелых плодов, запах гниющих цветов, запах волшебного снадобья госпожи Сяо.
Демон снова зарычал, но рычание это перешло в разочарованный вопль, вопль хищника, который упустил свою жертву.
В то же мгновение демон превратился в лису, которая завертелась волчком, словно пытаясь поймать себя за хвост, и тут же стала сгорбленной морщинистой старухой, а потом юной девушкой в платье, сотканном из лунного света.
Лицо этой девушки было искажено страхом, ненавистью и разочарованием.
– На этот раз ты меня перехитрил, – проговорила девушка странным, неживым голосом, – но не надейся, что так будет всегда. Я разделаюсь с тобой!
– Говорить легче, чем делать, – ответил голос из-под капюшона, – на этот раз ты проиграла, и я требую от тебя ответа.
– Требуешь? – Девушка рассмеялась хриплым, неприятным смехом. – Кто ты такой, чтобы требовать?
– Хорошо, тогда давай сыграем. Если я выиграю – ты ответишь на мой вопрос…
– А если ты проиграешь… – протянула девушка, и на одно мгновение из-под ее фарфорового личика проглянула страшная песья голова с оскаленной пастью.
– Пусть будет по-твоему!
– Пусть! – Девушка взмахнула рукой – и из ее рукава появился золотой стаканчик с игральными костями.
– Я – первая! – заявила она и, не слушая и не ожидая возражений, встряхнула стаканчик и резким движением руки выбросила кости на рассохшиеся доски пола.
Кости покатились по полу, взблескивая белыми гранями в лунном свете, и замерли. Мужчина взглянул на них.
Пять и шесть. Одиннадцать.
Руки у него похолодели.
Девушка улыбнулась – и снова из-под ее прелестного личика выглянула страшная оскаленная морда демона. Демона, предвкушающего добычу.
– Подожди, за мной остался ход! – торопливо проговорил мужчина, чувствуя, как холодеют его руки.
– Что ж, попытай счастье! – насмешливо проговорила девушка и протянула ему золотой стаканчик.
Словно издеваясь над ним, она дунула на кости – и те, послушные ее воле, взлетели с пола и упали в стаканчик.
– Попытай счастье! – повторила лиса и облизнула губы острым темным язычком.
Мужчина встряхнул стаканчик, прикрыл глаза, встряхнул его еще раз и резким движением выбросил кости.
Кости коснулись пола, покатились, отсвечивая гранями.
Медленнее, медленнее…
Вот они почти остановились…
Он не сводил с них пылающего взгляда.
Пять и четыре…
Девушка-лиса хищно улыбалась, узкий язык становился все длиннее…
Мужчина зажмурил глаза, прикоснулся пальцами к иероглифу, начертанному на лбу, и снова взглянул на кости.
Они остановились.
Шесть и шесть. Двенадцать.
Лицо девушки исказила гримаса ненависти. Сквозь него проступила лисья морда… затем страшная, оскаленная морда демона… и снова оно стало прелестным фарфоровым личиком.
– Что ж, – проговорила девушка разочарованно, – тебе повезло. Ты выиграл. Спрашивай, о чем хотел. Но помни – ты можешь задать только один вопрос.
Мужчина перевел дыхание и проговорил, еще не до конца веря в свою победу:
– Скажи, какие силы противостоят мне? Какие силы не дают мне завладеть священными колокольчиками?
– Осенним багрянцем зеленеет золото на синем.
– Что? – недоуменно переспросил мужчина – и понял, что лежит на полу.
Он приподнялся, открыл глаза и увидел, что снова находится в комнате госпожи Сяо. Комната была ярко освещена, старая китаянка величественно восседала в своем кресле и смотрела на него с плохо скрытым любопытством.
– Ну как, – спросила она, увидев, что мужчина пришел в себя, – ты получил свои ответы?
– Я не знаю… – проговорил он неуверенно.
– Но тебе что-то сказали?
– Да. Мне сказали: «Осенним багрянцем зеленеет золото на синем». Что это может значить?
Госпожа Сяо задумчиво проговорила:
– Тебе действительно противостоят могущественные силы, с которыми бесполезно бороться. Тебе их не одолеть.
– Что же мне, отступить?
– Зачем же отступать? Там, где нельзя справиться силой, нужно применить хитрость. Ты говорил, что одна из этих женщин развелась с мужем?
Мужчина быстро взглянул на госпожу Сяо. Он ничего не говорил ей о Ирине и ее муже. Значит, у нее есть свои источники информации? Она знает больше, чем говорит?
