Кристи хотела что-то сказать, но Эрвин решительным жестом показал, что не желает слушать. Сдвинув стенную панель, он достал из тайника личное оружие капитана – маленький никелированный пистолет. Антикварная вещица стреляла пулями. Сунув ее за пояс сзади, Эрвин одернул рубаху.
– Ого! – не выдержала Кристи. – Откуда это здесь?
– Каин предоставил нам эту каюту, не приказав обыскать ее. За что я ему глубоко признателен.
– А почему ты молчал?
– Просто к слову не пришлось… Извини, мне пора.
– Стой! Что ты собираешься делать?
– Удивлять дураков, – сухо ответил Эрвин, направляясь в гостиную.
Он поспел вовремя – как раз для того, чтобы распахнуть дверь перед Каином, Джанни и топающим позади Барсуком. Он оставался за дверью, пока не вошли все трое, и со стуком захлопнул ее.
Полуобернувшись на ходу, Джанни взглянул назад – мельком, ожидая увидеть очередного вооруженного бандита. Он сделал еще два шага, прежде чем до него дошло, с кем ему довелось встретиться еще раз.
Крохотная запиночка на ходу, вмиг напрягшийся затылок – лишь по этим малозаметным деталям внимательный наблюдатель мог бы понять состояние Джанни. А по тому, как он обернулся вторично – на этот раз неспешно, почти вальяжно, – этот наблюдатель мог бы понять, какая бешеная работа идет сейчас под черепной крышкой эмиссара с материка. Весь план переговоров, без сомнения, тщательно обдуманный, летел к черту.
– Вот как, – произнес Джанни. – Ты здесь?
– Как видишь, – без усмешки ответил Эрвин.
– Живой?
– Хочешь потрогать?
Каин открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но ничего не сказал, а удивился, похоже, не меньше Джанни. Он отступил на шаг и стал наблюдать, явно намереваясь не пропустить ни слова, ни жеста.
– Мне доложили, что ты либо сожран язычником, либо просто утонул, – самым беспечным голосом сказал Джанни. – А ты, оказывается, непотопляемый. Мне следовало знать это. Ай да Ламбракис! Недооценил я его, недооценил… Да и ты, как всегда, своего шанса не упустишь…
– При чем тут Ламбракис? – пожал плечами Эрвин.
– Не морочь мне голову. Кто же еще мог вытащить тебя из болота? Кому ты нужен, кроме Прая и Большого Лю? Я тебя упустил, а кто-то из команды Лю тебя подобрал. Вероятно, Ламбракис. Я должен был раньше догадаться.
– Это точно, – кивнул Эрвин. – С догадливостью у тебя не очень. Стараешься, а толку мало, и карьера, наверное, страдает…
Мгновенно окаменевшее лицо Джанни показало Эрвину, что он попал в яблочко. Строго говоря, проверка была не нужна – на переговоры неведомо с кем Прай не послал бы шефа своей личной секретной службы, каким представился Джанни в прошлый раз. Он приказал бы нынешнему шефу послать кого-нибудь, и тот послал бы. Сошку. Да еще не всякую, а какую не жаль.
Вот сошка и явилась – рада стараться.
Ясно было, что Джанни мучительно переживает свое поражение. Кого он винит в нем – можно было не спрашивать.
– Куда уж мне до тебя, – процедил он.
– Не тянись – разорвешься. Зачем мне догадываться? Я не гадалка.
Тут, судя по всему, у Джанни хватило ума сообразить, что его провоцируют на вульгарную склоку, и он взял себя в руки. Маска добродушия налезла на его лицо столь стремительно и легла столь естественно, как будто и была лицом. Ладно, мол, чего ворошить прошлое. Что было, то прошло, и черт с ним. Это игра, просто игра, ничего личного.
– А ты опять меня удивил, – сказал он Эрвину. – Не думал я, что Лю нарушит перемирие. Что это на него нашло, а? Впрочем, можно догадаться… Кто-нибудь другой сказал бы, что поддержка со стороны Терры – неубиваемый козырь, и в девяноста девяти случаях из ста был бы прав… – Джанни загадочно улыбнулся. – Между прочим, не выпить ли нам за встречу по маленькой, а? Если от капитанских запасов ничего не осталось, то у меня во флаере найдется фляжка настоящего двадцатилетнего террианского… А?
Знал Каин или нет, что такое настоящее двадцатилетнее террианское, но он сделал неопределенный жест, вероятно, означавший: «Почему бы и нет?» Барсук тихо крякнул и непроизвольно облизнул губы. Джанни лучезарно улыбнулся.
– В прошлый раз ты почему-то не предложил мне выпить, – заметил Эрвин.
– Ну извини, – ухмыльнулся Джанни. – Ты так торопился в тот раз…
– Из-за этой торопливости я не сказал тебе то, что хотел сказать, – холодно произнес Эрвин. Он завел правую руку за спину, будто бы в намерении почесать поясницу, и действительно почесал.
– Что же? Я весь внимание.
– Что при следующей нашей встрече я убью тебя. – Плавным и точным движением выхватив из-за пояса капитанский пистолет, Эрвин выстрелил Джанни прямо в лоб.
Грохот оглушил всех. Даже для обширной кубатуры капитанской каюты звука было слишком много. Над переносицей Джанни образовалось аккуратное отверстие, а из его затылка вылетели красные клочья. Эмиссар Прая еще падал, когда Эрвин швырнул пистолет на пол. В обрушившейся тишине стук упавшего оружия прозвучал особенно громко.
Наверное, как раз этот брошенный на пол пистолет больше всего поразил Каина. А еще его, вероятно, поразило то, что стрелявший не воспользовался его и Барсука секундной растерянностью, чтобы положить обоих и начать прокладывать себе путь к «москиту». Прорвался бы? Вряд ли. Взлететь ему уж точно не дали бы. Но это логика, а она в таких случаях дело последнее…
Каин был просто ошарашен – и не более. А через секунду Эрвин был сбит с ног опомнившимся Барсуком и шипел от боли в выворачиваемых суставах.
Дробный топот ног… Распахнутая пинком дверь… Наверное, все братство Каина примчалось выручать своего вожака. Шпуля – первый.
Так и застыли в дверях.
– Ты! – вне себя орал Каин, стремительно багровея. – Ты!.. Идиот! Совсем рехнулся?..
Эрвин шипел.
– Поставь его! Руки не ломай! Отпусти! – Барсук похлопал глазами и выполнил приказ. – Это что?! Придурок!!! Это зачем?!.
– Прости, – сказал Эрвин, шевеля плечами и болезненно морщась. – Прости, но иначе я никак не мог. Ты не знал его, а я знал. Это чисто личное. Давние счеты.
– Какие еще, на хрен, счеты?! Ты все испортил!
– Что испортил, то поправлю. Верь мне.
– Ты поправишь?! Ты?.. – Каин был вне себя.
– Обойдется. – Эрвин говорил нарочито небрежным тоном. – Первому же контрабандисту из местных, кто прибудет сюда принимать товар, полезно будет узнать, что тип, направленный к нам для переговоров, неправильно себя повел, следствием чего стал несчастный случай. Ничего не поделаешь, бывает. Мы выразим сожаление и подтвердим готовность к переговорам. Запасов пищи у нас дней на сорок. Попытаются взять измором – пригрозим утопить Сковородку. Рано или поздно – скорее, рано, – с материка пришлют другую сошку.
