Я думаю, Кутайсов будет скоро у тебя по делам службы, но я надеюсь, что ты вернешься раньше.
Не забудь написать Джорджи
{236} о Бьюкенене. Не откладывай этого.
Ну, у Ани корь, в 3 у нее было 38,3°; у Татьяны тоже, и тоже 38,3°. Ал. и Ольга – 37,7°, 37,9°. Я перехожу из комнаты в комнату от больного к больному. Отправила Марию
{237} и Анастасию обратно в их комнаты. М-r Гиббс в халате читает Алексею в его комнате, – несколько занавесок спущено. У Ольги и Т. совсем темно, так что я пишу у лампы (на диване). Принимала в течение 11/2 часов бельгийца, сиамца, датчанина, перса, испанца, двух японцев, Корфа
{238}, Бенкендорфа, моих двух пажей, Настеньку
{239}, которая завтра едет на Кавказ, так как ее сестра очень больна, Изу
{240} (не дотрагиваясь до нее) и Гротена от Калинина (под кличкой Калинин имеется в виду Протопопов. – В.Х.). Беспорядки хуже в 10 часов, в 1 меньше – теперь это в руках Хабалова. Видела твоего Муфти в 6 час, а также одну даму.
Вышла на минуту поставить свечки за всех вас, мои сокровища, – воздух показался дивным. Марию и Анастасию не могла взять с собой, так как у них (и у Шуры) в горле обнаружились определенно подозрительные признаки – так сказали 4 доктора, так что они остались с Аней. Я отправляюсь к ней утром на час и вечером тоже – целое путешествие в другой конец дома, но меня возят. Она страшно кашляет. Татьяна также – у нее головная боль. У Ольги на лице сильная сыпь. Беби большей частью на ногах.
Принимала вчера Безобразова
{241}. Он крепко надеется, что ты его не забудешь, – я сказала, что, конечно, нет, но он должен выждать, чтоб получить хорошее место.
Прости за скучное письмо, но за день столько хлопот и, кроме того, без конца разговоры по телефону. Дети целуют тебя крепко. Беби целует и спрашивает, как ты себя чувствуешь и что делает Кулик (смотритель). Надо кончать, мое Солнышко. Благослови и сохрани тебя Бог! Без конца целую тебя. Нежно преданная и горячо любящая твоя старая
Женушка.
Непременно выясни насчет креста Н.П. [Саблина]. Он обедает сегодня с Маклаковым, Калининым, Римским-Корсаковым
{242} и др. у Бурдукова
{243}.
ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1151. Л. 486–489. Автограф (на англ. яз.).
Шифрованная военная телеграмма № 179 министра внутренних дел А. Д. Протопопова из Петрограда в Ставку (Могилев) дворцовому коменданту генерал-майору В. Н. Воейкову
25 февраля 1917 г.
Внезапно распространившиеся [в] Петрограде слухи [о] предстоящем якобы ограничении суточного отпуска выпекаемого хлеба взрослым по фунту малолетним [в] половинном размере вызвали усиленную закупку публикой хлеба, очевидно в запас, почему части населения хлеба не хватило. На этой почве двадцать третьего февраля вспыхнула [в] столице забастовка, сопровождающаяся уличными беспорядками. Первый день бастовало около 90 тысяч рабочих, второй до 160 тысяч, сегодня около 200 тысяч. Уличные беспорядки выражаются [в] демонстративных шествиях частью [с] красными флагами, разгроме [в] некоторых пунктах лавок, частичном прекращении забастовщиками трамвайного движения, [в] столкновениях [с] полицией. 23 февраля ранены 2 помощника пристава, сегодня утром [на] Выборгской стороне толпой снят [с] лошади избит полицмейстер полковник Шалфеев, в виду чего полицией произведено несколько выстрелов [в] направлении толпы, откуда последовали ответные выстрелы. Сегодня днем более серьезные беспорядки происходили около памятника императора Александра III на Знаменской площади, где убит пристав Крылов. Движение носит неорганизованный стихийный характер, наряду [с] эксцессами противоправительственного свойства буйствующие местами приветствуют войска. [К] прекращению дальнейших беспорядков принимаются энергичные меры военным начальством. [В] Москве спокойно. МВД.
