– Только ради тебя и друга отдам все за две тысячи двести долларов.
Эта цена вполне устраивала Файдара, у него с собой была тысяча долларов и он знал толк в торговле и понял, что торговец на этот раз по сути отдаст ему товар по закупочной цене. А учитывая то, что большинство изделий он делает сам, то прибыль все же имеет.
– Хоп. Согласен. И даже не торгуюсь.
– А мог бы, но снизить цену уже просто невозможно. Я укладываю подарки в пакет?
– В такой, что поцветастей. И дай еще, пожалуйста, сережки для жены, что были в бордовой коробке.
– Хоп! Я, Видад, знаю, как преподносить женщинам подарки.
Он достал сережки, уложил все в красный с большим солнцем пакет, положил его на прилавок.
Файдар отсчитал деньги:
– Здесь ровно две тысячи двести долларов. А за серьги?
Торговец махнул рукой:
– Всего две тысячи двести.
Не пересчитывая и не проверяя купюры, ювелир положил их в сейф.
– А это, – он достал коробку с перстеньком с довольно дорогим камнем, – подарок твоей дочери от меня, старого торгаша Ашира.
– Спасибо, Ашир.
Все довольные разошлись. Павар проводил капитана с сыном, и Гафар повел пикап к выезду из города.
В 11 часов они выехали, в 11:30 подъехали к дому.
Ворота открыла Иман.
Файдар-старший вышел, сын загнал пикап во двор, поставил к навесу.
– Почему ты не звонил мне, Видад?
Файдар улыбнулся:
– Не хотел, чтобы ты слышала мой пьяный голос.
– Что? Ты пил спиртное?
– Тише, Иман, не надо кричать. Я все тебе объясню, но прежде посмотри украшения.
Гафар принес пакет. Иман застыла от восторга:
– Это гораздо лучше, чем я ожидала. Наша дочь и без украшений красавица, а в них она будет неотразима.
– Нравится?
– Очень.
– А вот это, – взял Файдар в руки бордовую коробку, – тебе, Иман.
– Что это? Ой, серьги! Спасибо, дорогой, большое спасибо.
– Украшения дочери покажем?
– Пока не надо. Потом, перед свадьбой. Представляю, как она будет рада.
– Ну и хорошо.
– Пойдемте в дом, – обратилась Иман к мужу и сыну, – я покормлю вас. С утра сделала кебаб, Мустафа резал барана, принес свежее мясо.
Файдар спросил:
– По какому поводу резал?
– Ты же знаешь, Видад, у нас женщина не должна разговаривать с чужим мужчиной. Он принес, я взяла, а о цене и поводе говорить тебе!
– Ладно, поговорю.
– В следующий раз надо будет пряжи закупить.
– Я закажу Фарани, сейчас не до этого, сейчас главное – свадьба.
Празднество началось в субботу, как и было объявлено на помолвке. Свадьба по обычаю проходила в доме невесты, в доме Файдара. Но ни домом, ни двором она не ограничилась, захватив всю улицу до площади. Собрались гости. Пришли почти все жители Кундара. И только не было однополчан Файдара.
После обязательных церемоний Видад решил позвонить Павару.
Он прошел к сараю, оттуда набрал номер друга. Тот сразу ответил:
– Капитан? Салам, ты опередил меня, сам собирался звонить.
– Салам, Бакир. Вы с Фади не приехали, почему?
– Собирались, да в ночь сгорел соседний дукан. Нас подняли в три часа. Полиция считает, что это поджог, началось расследование, нам запретили выезд из города. Так что, извини, на свадьбу при всем желании не попадаем, а вот на Тахт-джами, думаю, приедем. У тебя сколько дней будет свадьба, как обычно, три?
– Нет, решили, что и двух дней хватит, чтобы успеть закончить до пятничной молитвы, ведь Тахт-джами предстоит в доме жениха, на третий день после свадьбы.
– Я в курсе. Хорошо. Значит, в четверг?
– Да.
– До этого времени, думаю, полиция разберется. И обязательно приедем. Мы приедем, даже если не успеем на праздник установления дружбы семей.
– Жаль, что вас не будет, но ничего не поделаешь. И кто мог поджечь соседний магазин?
– Да никто, вернее, сам дуканщик, наверное, и поджег, он поставщикам крупную сумму задолжал, ну и решил прикрыть долг или хотя бы отсрочить. Но это мое мнение, как было на самом деле, только Всевышний знает. Ты извини, брат.
– Ну что ты! Приезжайте, как сможете. Хоть после праздника. Еще один устроим.
– Обязательно. Ну я пойду, полицейский зовет.
– Удачи вам!
– А тебе хорошей, веселой свадьбы.
– Благодарю, до связи.
– Как давно я не слышал этого, до связи!
Павар отключил телефон, то же самое сделал и Файдар, пройдя к отцу жениха. Там он вручил пошитые для жениха два костюма, отец невесты передал для нее два платья. Началось гулянье. Женщины ушли в дом и на задний двор, так как в здании места всем не хватало. Мужчины обустроились во внутреннем и переднем дворе, на улице. Угощенья было вдоволь. Ни Файдар, ни отец жениха Рияз Саиди на свадьбу не поскупились. Было много подарков. Гуляли два дня. На второй, за дувалом, на дороге между заборами и виноградником устроили скачки. В них победил сын Файдара, Гафар, которому в качестве трофея преподнесли саблю из дамасской стали в красивых ножнах. Была и стрельба по мишеням.
Тут не оказалось равных арычнику Мустафе. Мишени были выставлены у подножия холма, и стрелки стреляли с пятидесяти метров из карабинов. После пяти выстрелов в середине мишени арычника нашли всего одно отверстие. Сначала подумали, что и попал один раз, но когда сняли мишень, то увидели пять пуль, вбитых друг в дружку.
Дальше мужчины устроили свадебный танец атан. Под дробь барабанов и ритмичную музыку дутара в белых одеждах с широкими пурпурными поясами они начали танец по кругу, поворачиваясь, встряхивая головами и хлопая в ладоши. Чем дольше продолжался танец, тем быстрее двигались мужчины. Среди них вертелись мальчишки, но до тех пор, пока пляска не приобрела бешеный темп.
К вечеру угомонились, устали, наелись, довольные, поздравляя счастливых родителей молодых, пошли по домам. Для гостей из Урдуна приготовили постели в мужской и женской половинах дома Файдара, кто-то ушел к своим родственникам в селении.
На утро понедельника Гульру повезли в дом жениха. Там жених ввел невесту в дом отца и подвел к домашнему очагу. Предложил приготовить по этому поводу кушанье. Отведав его, по традиции Гульра стала полноправным членом семьи Саиди.
Но это было еще не все.
На четверг был назначен праздник Тахт-джами – установление дружбы между двумя семьями.
21 августа с раннего утра вся семья Файдара собралась во дворе ехать в Урдун.
