Румянцева зашла в кабинет.
В это время Фролов поднялся.
– Вы допущены до полетов, капитан.
– Благодарю. Кого позвать, Истомина?
– Позовут без вас.
Фролов вышел.
Петровская попросила выйти и медсестру.
Людмила с удивлением посмотрела на врача, пожала плечами, но подчинилась.
Присоединилась к экипажу.
Врач эскадрильи между тем набрала внутренний номер командира. Тот ответил сразу, находился в кабинете:
– Подполковник Елагин.
– Это капитан Покровская.
– Да, Маргарита. Слушаю вас.
– Посмотрела я Фролова. Он в порядке. Никаких отклонений. Вел себя спокойно, сосредоточенно, в общем, причин для беспокойства у меня не возникло. Капитан полностью готов к полету. Соответственно, я допустила его.
– Значит, Фролов в порядке?
– Так точно, как это ни странно.
– Хорошо, я понял вас. Спасибо.
– Не за что.
Командир эскадрильи положил трубку, а Петровская вызвала медсестру и Истомина. Штурмана осмотрели быстро, пульс в норме, давление в норме, температура тридцать шесть и шесть градусов, горло чистое, носоглотка тоже, никаких жалоб.
То же самое и с Бобровым.
В 18:30 Фролов был уже в штабном модуле. Там находились командир полка, начальник разведки, командир эскадрильи и командир разведывательного взвода старший лейтенант Павлов.
Задачу командир полка поставил быстро, и касалась она разведвзвода. Высадиться у селения Астар в Уджерском ущелье, далее совершить марш до выхода к Тахараку, закольцевать район по установленным рубежам и провести разведку с целью обнаружения бандформирования душманов. Доставку взвода к Астару обеспечить вертолетом капитана Фролова.
Далее начальник штаба доложил временной расчет:
– Вылет, как и запланировано, в 19:30. Полет до Астара, – он взглянул на комэска, тот на Фролова, который подсказал: «Ориентировочно двадцать минут», – двадцать минут. Значит, высадка в 20:00, – поправился майор Гончар. – Затем начало марша по ущелью в установленном порядке. Пройти предстоит двадцать километров до западной границы Тахарака, то есть до выхода на первый рубеж, с учетом вероятного выставления душманами поста раннего обнаружения противника. Скорость перемещения в ущелье – три километра в час, с учетом привалов. Следовательно, выход на первый рубеж в 3:00 завтра, во вторник, 30-го числа. Отдых – час. С 4:00 рассредоточение вокруг кишлака на удалении в один километр, которое необходимо занять до восхода солнца, то есть примерно за сорок минут. Два часа на наблюдение. Если наблюдение ничего не даст, подвод к кишлаку разведывательных групп, с одновременным контролем тылов каждого из отделений. Разведывательные мероприятия до 12:00 ровно. Результаты разведки докладываются следующим образом. В 12:00 с базы поднимется вертолет капитана Фролова и пройдет вдоль ущелья на удалении в десять километров на север. В 12:30 командир экипажа свяжется с командиром разведвзвода. В это время радиостанции «Ми-8» и Р-159 с лучевой антенной будут в зоне доступа. Командир взвода докладывает результаты разведки, командир экипажа передает их мне. По результатам – дальнейшие действия. Если противник будет обнаружен, то вам, Семен Андреевич, – начальник штаба взглянул на командира эскадрильи, – надо будет тремя «вертушками» бросить в район Тахарака штурмовую роту. Время и место высадки определится дополнительно. А также я вызову пару «Ми-24».
Подполковник кивнул:
– Машины будут готовы.
– Далее. Если информация афганцев не подтвердится, то разведвзводу отойти от кишлака на пять километров на запад, подняться на плато, экипажу капитана Фролова забрать разведку и доставить ее на базу.
Разведчик и капитан Фролов ответили:
– Понятно!
Начальник штаба повернулся к командиру полка:
– У меня все, Александр Сергеевич.
– Хорошо. Вопросы, товарищи офицеры?
Павлов поднял руку:
– У меня несколько вопросов.
– У летчиков есть?
– Нет, ответил комэск.
– Ну тогда вы свободны, старшему лейтенанту Павлову остаться!
Командир эскадрильи и капитан Фролов прошли в кабинет Елагина. Там уже находились офицеры, обслуживающие полеты, а также начальник секретной части, выдающий карты.
Елагин уточнил задачу в плане действий экипажа в случае невозможности произвести посадку непосредственно у Астара:
– Далее, в двух километрах, ущелье на значительном участке расширяется еще больше, и там площадку найти проще. В общем, пройдете над Астарой и сами определитесь, садиться или выбрасывать десант по-штурмовому.
Информация о наличии по маршруту препятствий (труб, ЛЭП, вышек), высотных зданий, координаты позиций средств ПВО противника и местонахождение запасных аэродромов была, естественно, пропущена, ввиду отсутствия таковых. Расчет полетного веса также не производился, как и запаса топлива. Все было ясно и без расчетов.
Выступили специалисты.
Дежурный метеоролог, как и всегда, доложил фактическую погоду, дежурный штурман назвал кодовые позывные, связист – рабочие частоты и номера каналов системы «свой – чужой», в чем также не было никакой необходимости.
Начальник разведки и старший инженер на инструктаже не присутствовали.
Командир части объявил, что сам будет осуществлять руководство полетом, и подтвердил время вылета.
Командир «Ми-8» и штурман, получив личное оружие – ПМ, пошли на летное поле.
Там обычная процедура. Доклад борттехника, журнал, дополнительный осмотр.
Подошел разведвзвод. Посадкой занялся прапорщик Бобров. Десантники разместились на скамейках, экипаж прошел в кабину.
Подкатили аэродромный источник питания. Запустили двигатели. Борттехник поднял трап, закрыл дверь и устроился на своем месте.
Истомин зачитал карту.
Фролов включил радиостанцию и вызвал руководителя полетов:
– Береста! Тридцать Третьему запуск!
– Тридцать Третьему, метеоусловия без изменения, запуск разрешаю.
– Разрешили.
После включения всех систем перед вылетом вновь выход на связь:
– Береста! Тридцать Третьему предварительный!
– Разрешаю предварительный.
Вертолет поехал по магистральной рулежке. Встал у черты.
– Береста! Тридцать Третьему исполнительный!
Фролов говорил спокойно, уверенно. Елагин ответил:
– Тридцать Третьему! Исполнительный разрешаю!
«Ми-8» вырулил на полосу и встал по курсу взлета.
