– Он никогда не отступает, – ответил Моран. – Он вернется. И вам лучше подготовиться к этому.
– Какой же ты мрачный человек! – с улыбкой воскликнул король, и все засмеялись.
Но когда на следующий день Моран случайно встретился с королем на улице, тот взял его за руку и тихо сказал:
– Конечно, ты прав насчет Бриана. Но когда он вернется, мы подготовим ему другой прием. – Он дружелюбно кивнул Морану. – Я тебя предупредил.
Через два дня после этого разговора Моран приехал в Фингал навестить своего друга Харольда. Они не виделись уже четыре месяца.
Норвежец был бодр и весел. Они вместе немного прогулялись, взяв с собой детей, а когда остались вдвоем, Моран сразу заговорил о Килинн:
– Я слышал, в Ратмайнсе сохранилось больше половины стада.
– Я тоже это слышал. Как и то, что других обобрали до нитки. Я тебе благодарен, Моран.
– Ты там больше не был?
– Нет. – Ответ прозвучал твердо и мрачно.
– А они хоть поблагодарили тебя, весточку какую-нибудь прислали? Я ведь тогда сказал ее сыну, кому они обязаны своим спасением.
– Я ничего не получал. Но я и не жду благодарностей. Дело сделано, и точка.
Моран понял, что его друг больше не хочет говорить об этом, и весь оставшийся день, пока гостил у них, больше ни разу не вспоминал о Килинн. Но когда на следующее утро он собрался уезжать, решение уже было принято. Пора ему самому наведаться в Ратмайнс.
Когда он добрался до поместья Килинн, она была не одна. Сын все время находился рядом. Моран даже удивился: неужели она боится?
Его приезду она явно не обрадовалась. Когда они сидели в большом зале, Моран вежливо упомянул о том, как он был рад узнать, что им удалось сохранить свое стадо после всех волнений в Дифлине.
– Благодаря тебе, – кивнув в знак благодарности, пробормотал ее сын.
Однако сама Килинн смотрела в сторону, словно не слыша его.
– Я только недавно из Фингала, – сказал Моран.
Слова его тяжело повисли в воздухе. Все молчали. Моран даже подумал, что Килинн вот-вот выйдет из зала, и был готов последовать за ней. Но потом случилось нечто неожиданное. Ее сын вдруг встал и вышел наружу, так что Моран и Килинн остались наедине. По законам гостеприимства уйти она не могла, и Моран заметил, как сдвинулись ее брови. Но ему было все равно.
– Я ездил к Харольду, – невозмутимо продолжил он.
И замолчал, почти вынуждая Килинн хоть как-то ответить. Но какого бы ответа он ни ждал, услышал он совсем другое. Килинн молчала довольно долго и наконец сдавленным от гнева голосом произнесла:
– Я удивлена, что при таких обстоятельствах ты вообще упомянул его имя в этом доме.
– Обстоятельствах? – Моран в недоумении смотрел на нее. – Разве не он спас тебя от разорения? И разве не заслужил он хоть слово благодарности от тебя за свою доброту?
– Доброту? – Она посмотрела на Морана с презрением и, как ему показалось, с искренним изумлением. – Ты хотел сказать, за его мстительность?
Моран по-прежнему ничего не понимал, но Килинн словно не замечала его удивления. Она вообще как будто говорила сама с собой, ни к кому не обращаясь.
– Принимать Бриана Бору, этого мерзкого дьявола, в доме собственного мужа. Чтобы он ел его коров. Прислуживать его детям. Какая прекрасная месть за то, что я назвала его калекой! – Она медленно покачала головой.
И только теперь Моран впервые осознал всю глубину ее боли и печали.
– Это не Харольд, – сказал он. – Он никогда не имел никаких дел с Брианом. Ты же знаешь, он под защитой короля О’Нейла. Но он попросил меня убедить Бриана не уничтожать поместье твоего мужа. Так что Бриан явился сюда из-за меня. – Моран пожал плечами. – Другого способа просто не было. – Он увидел, как Килинн нетерпеливо взмахнула рукой. – Ты должна понять, – уже более настойчиво продолжил он и даже взял ее за руку, – он всего лишь пытался спасти тебя и твою семью от разорения. Он восхищался тем, чего ты добилась в своем имении, и всегда говорил мне об этом. Ты несправедлива к нему.
Килинн была очень бледна. Она молчала, и Моран не мог понять, достучался он до нее или нет.
– Ты перед ним в долгу, – тихо сказал он. – По крайней мере, он заслужил хотя бы слова благодарности и твои извинения.
– Извинения?! – возмутилась Килинн.
Моран решил продолжить наступление:
– Боже мой, женщина, ты что, настолько ослеплена своей ненавистью к Бриану, что не видишь, как великодушен этот человек? Ты оскорбила его, но, несмотря на это, он все же пытался спасти твоих детей, а ты по-прежнему не видишь в его поступках ничего, кроме злого умысла, который существует только в твоем воображении! Да ты просто глупа! – взорвался он наконец. – Ты могла получить Харольда в мужья. – Он помолчал, а потом, понизив голос, добавил с явным удовольствием: – Ну, для этого уже все равно слишком поздно, теперь и другие нашлись.
– Другие?
– Конечно. – Моран пожал плечами. – А ты чего ожидала?
Оставив за собой последнее слово, он внезапно и бесцеремонно ушел.
Первые известия об этом стали приходить в гавань к февралю. Помня о предупреждении короля Дифлина, Моран не слишком удивился.
К Дифлину приближались викинги. С острова Мэн, во главе с самим правителем, двигалась целая флотилия. С севера, с далеких Оркнейских островов, вышли другие крупные корабли. Воинственные вожди, пираты, купцы – в общем, искатели приключений всех мастей были наготове. Готовился очередной великий поход викингов. И кто знает, если бы они одолели старого Бриана Бору, то, возможно, попытались бы захватить и весь остров, как это сделал Кнуд со своими датчанами в Англии. По крайней мере, награбить они могли вдоволь.
Уже к середине месяца Дифлин наводнился разными слухами. Поговаривали, что сестре короля Ленстера, непокорной бывшей жене Бриана, даже предложили снова выйти замуж, если это поможет делу.
– Говорят, королю острова Мэн и королю Оркни ее тоже пообещали, – сообщил Морану один вождь, близкий к семье короля.
– Вряд ли она сможет выйти за них обоих, – заметил Моран.
– На это не рассчитывай, – усмехнулся его собеседник.
А от короля Манстера до сих пор не было никаких известий. Знал ли старый воин о том, какие события разворачиваются в северных морях? Несомненно. Стал бы он колебаться при таком неравенстве сил, как полагал кое-кто в Дифлине? Моран так не думал. Он ни минуты не сомневался, что Бриан, с его осторожностью, как обычно, не спешил. А к концу февраля с Оркнейских островов пришел наконец корабль, который привез уже совершенно точные вести.
– Флотилия будет здесь перед Пасхой.
В начале января, когда Осгар уже совсем отчаялся закончить работу вовремя, пришла весточка от Килинн. Она просила простить ее за то, что не ответила на его письмо сразу, потому что Дифлин был в осаде. Возможно, даже чуть виновато она писала ему о своей нежной привязанности. А еще известила, что по причинам, которые она не может объяснить, все же не выйдет снова замуж. «Осгар, ты приезжай повидаться, – добавляла она в конце. – Непременно приезжай, и поскорее».
