– Блестящий выбор.
Считалось, что эти чудесные стихи сочинил сам святой Патрик, и так вполне могло быть. Это был псалом, но также и защитная молитва, написанная не на латыни, а на ирландском языке, что весьма подходило к данному моменту, потому что этот великий христианский текст, полный чувства удивления перед божественным творением, имел также черты поэзии друидов и напоминал о древних поэтах, об Амергине и кельтских обычаях.
Осгар начал читать первым, твердо произнося каждое слово:
«Восстану ныне,
Силою воззвания
К Святой Троице,
Верою в Троичность,
Признанием Единого
Творца всего сущего».
Сестра Марта подхватила:
«Восстану ныне
С верою в Христа…»
Голос монахини был полон силы. Он звучал почти музыкально. Да, она хорошая спутница, думал Осгар, когда повозка двинулась вперед через огромное пустое пространство. А когда они дочитали великое сочинение до середины, то совершенно естественным образом стали читать строку за строкой по очереди.
«Восстану ныне
Силою небес:
Светел, как солнце,
Ярок, как луна,
Прекрасен, как огонь,
Стремителен, как молния,
Быстр, как ветер,
Глубок, как море…»
К вечеру похолодало, но они продолжали громко читать волнующие стихи в этом пустынном краю, где обитало одно только эхо, и Осгар, чувствуя на раскрасневшихся щеках стылый воздух, испытывал необычайный подъем духа; в его голосе звучали дерзость и мужественность. Сестра Марта улыбалась. И они продолжали читать этот гимн, пока в сгущавшейся тьме перед ними не возникли стены монастыря.
Наутро, распрощавшись с монахиней, мужчины приготовились пойти каждый своей дорогой. Погода снова изменилась. Немного похолодало, зато небо совсем очистилось и обещало ясный свежий день. Дорога от Килдэра до Глендалоха не сулила никаких трудностей, и Осгар был только рад путешествию в одиночестве, надеясь, что и дальше все будет так же спокойно, как до сих пор. Первым делом он хотел навестить небольшой монастырь, что приютился под западными склонами гор Уиклоу, не более чем в дюжине миль в стороне. И если повезет, монахи, которые недавно брали в Глендалохе взаймы лошадь для одного из своих людей, должны были по уговору отдать ее Осгару. Осгар рассчитывал провести ночь в том монастыре, а потом отправиться к Глендалоху по знакомой горной тропе, которая привела бы его в обитель уже к следующему полудню.
Моран тем временем провел утро, устраивая собственные дела в Килдэре, чтобы потом уже ехать по дороге через Кармун. Он тоже собирался поискать где-нибудь ночлег и приехать в Дифлин на следующий день.
Поскольку спешить было некуда, Осгар провел пару приятных часов, осматривая окрестности Килдэра.
Это место всегда было священным. Осгар знал, что еще до того, как на их остров пришло христианство, здесь, в дубовой роще, находилось языческое капище, посвященное Бригид, кельтской богине врачевания. В честь ее в начале февраля отмечался праздник Имболк, возвещающий начало весны. Покровительница ремесел и поэзии, Бригид также защищала Ленстер, и чтобы не терять ее благосклонности, жрицы в ее храме день и ночь поддерживали священный огонь. Подробности дальнейшей истории так никогда и не прояснились, но, скорее всего, спустя поколение или около того после пребывания на острове святого Патрика тогдашняя верховная жрица святилища, которую так и называли, по ее титулу, жрицей Бригид, приняла новую римскую веру. И за последующие столетия не только само языческое святилище приобрело новое название – Килдэр, или Кел Дара, «церковь дуба», но и та безымянная жрица превратилась в христианскую святую, получив в наследство все заслуги древней языческой богини, а также, как и полагается, житие и список творимых ею чудес. Будучи человеком образованным, Осгар знал, что летописцы всегда имели наготове такие биографии, на случай необходимости изготовить жизнеописание святых. Но это ничуть не мешало главному, а именно тому, что святая Бригита, покровительница поэтов, кузнецов и лекарей, вошла в христианский календарь и получила собственный день, первое февраля, то есть день древнего языческого праздника Имболк.
Теперь на этом месте выросло крупное поселение, даже больше, чем Келлс. В центре располагались монастырские строения, а вокруг них появились дома для мирян; сам монастырь был поделен на две части: одна предназначалась для монахов, другая – для монахинь, но настоятель был один. Богатый и могущественный, Килдэр даже обзавелся собственной вооруженной гвардией.
Рассматривая один из прекрасных крестов, Осгар вдруг решил изменить свои планы.
Впервые он подумал об этом, еще когда работал в Келлсе, но сразу отмел эту мысль, сочтя ее непозволительной. Но по дороге она снова и снова приходила ему в голову. А теперь, то ли из-за того, что солнце сияло так весело, согревая подмерзшую землю, то ли потому, что Моран как раз туда направлялся, Осгару внезапно очень захотелось побывать в Дифлине.
В конце концов, сказал он себе, его ведь не ждут в Глендалохе к какому-то определенному дню. Если бы не пришлось свернуть в Килдэр из-за сестры Марты, он, возможно, все равно возвращался бы в обитель через Дифлин. К тому же в такое неспокойное время он просто обязан проведать своего старого дядюшку. Более того, убеждал он себя, поскольку формально их маленький монастырь находился под покровительством Глендалоха, настоятель будет только рад узнать от него, как там обстоят дела. Ну а если уж так случится, что он повидается с Килинн, которая, по словам Морана, сейчас живет в доме своего отца, то вреда от этого точно не будет. В общем, когда вернулся Моран, Осгар огорошил его просьбой присоединиться к нему, чтобы вместе ехать в Дифлин.
Ювелир бросил на него предостерегающий взгляд:
– Там может быть неспокойно.
– Но ты-то едешь туда. – Осгар улыбнулся. – Уверен, с тобой мне ничего не грозит.
Они выехали еще до полудня. Первые два часа прошли спокойно. На земле лежал иней, и яркие солнечные лучи искрились зеленым светом, отражаясь в траве. Осгар чувствовал себя удивительно счастливым, и чем дальше они продвигались, тем сильнее становилось радостное волнение в его душе. И хотя поначалу он твердил себе, что едет в Дифлин только ради того, чтобы навестить родных, в конце концов он сдался и признал, что главной причиной было желание увидеться с Килинн. Во второй половине дня они выбрались на широкую дорогу, что вела на север; в нескольких милях к западу уже виднелись склоны гор Уиклоу.
Именно Осгар заметил первого всадника. Он скакал вдоль дороги примерно в миле справа от их повозки. Не успел Осгар сказать об этом Морану, как увидел других всадников, которые неслись следом за первым. Кроме конников, там были и пешие люди. Потом Осгар увидел вдали колесницу и еще верховых. Посмотрев на юг, он понял, что они вот-вот столкнутся с огромным потоком людей, которые неслись по краю равнины вдоль гор Уиклоу. Уже скоро они поравнялись с одним из всадников. Это был мужчина средних лет, закутанный в шерстяное одеяло. Одна щека его была перепачкана засохшей кровью. Они спросили у него, что происходит.
