– Гавани приносят богатство? – предположил его сын.
– А богатство – это власть. Как думаешь, почему Ниалл Девяти Заложников стал таким могущественным до прихода святого Патрика? Он совершал набеги на Британию. У него были сокровища и рабы, чтобы вознаграждать своих сторонников. Почти все остмены – разбойники и язычники. Но у них богатые гавани. А чем больше у короля подконтрольных гаваней, тем больше у него богатства и могущества. В этом и есть нынешняя слабость О’Нейлов. Гавани больше не на их землях. Поэтому им и нужен Дифлин, самый ценный из всех портов.
– Вот почему ты хочешь меня туда отправить?
– Да. – Гоибниу серьезно посмотрел на сына. Иногда ему казалось, что парнишка уж слишком осторожен. А если и так, теперь это могло помочь ему. Кузнец снова махнул рукой в сторону разрушенного могильника. – Мне никогда не нравились остмены. Но в Дифлине будущее, Моран, и ты туда отправишься.
Она танцевала. Хрупкая, с копной длинных черных волос, она кружилась перед ним в вихре танца, перебирая бледными тоненькими ногами-палочками, а он просто смотрел на нее. Ее звали Килинн, его – Осгар. И глядя на нее, он все время задавал себе один вопрос.
В этот день ему снова придется жениться?
Куда бы вы ни глянули в Дифлине, поселении викингов, всюду видели дерево. Узкие улочки, ведущие вверх и вниз по неровным склонам, были выложены расщепленными бревнами; в извилистых переулках и проходах лежали толстые доски. Все дороги с обеих сторон ограждали плетни из прутьев или частоколы, за которыми виднелись соломенные крыши прямоугольных бревенчатых домов. В пристройках обычно огораживали небольшие загоны для кур, свиней и прочей живности или отдавали их под мастерские. Деревянные стены вокруг домов сдерживали воров и грабителей, а зимой защищали от холодных ветров, дующих с реки и моря. Все это деревянное поселение, занимавшее почти двадцать акров, окружал земляной вал, обнесенный деревянным забором. На берегу был возведен крепкий деревянный причал, у которого стояли несколько ладей. Выше по реке находился длинный деревянный мост, сменивший древнюю Плетеную переправу. Почти все ирландцы до сих пор называли это место его старым именем Аха-Клиах, пусть даже и ходили они теперь по мосту викингов, а не по кельтской гати. Но Килинн, хотя и была ирландкой, называла деревянный городок Дифлином, потому что жила здесь.
– Пойдем в монастырь? – Она вдруг уставилась зелеными глазами на Осгара.
– Думаешь, тебе туда можно? – откликнулся он.
Ей было девять лет, а ему – одиннадцать. И он лучше знал, что правильно, а что – нет.
– Идем! – воскликнула она.
И он, весело покачав головой, пошел за ней. Он все еще не знал, должен ли он жениться.
Маленький монастырь стоял на южных склонах холмов, где над темной заводью Дуб-Линна возвышался старый рат Фергуса. Именно сюда пришли первые викинги, и тогда монастырь защищали наследники старого вождя Уи Фергуса. За прошедшие после смерти Фергуса столетия другие вожди строили свои раты в широкой Долине Лиффи, и их названия сохранились: Ратмайнс, Ратгар, Ратфарнем. Все они располагались недалеко друг от друга. Старый рат Фергуса теперь оказался внутри стен Дифлина, однако небольшой клан Уи Фергуса все еще признавался кланом вождя в этих краях и имел подворье неподалеку.
Глядя на темную заводь и огражденное стенами поселение викингов, Осгар почувствовал, как в груди разлилось тепло. Это ведь был его дом.
Когда норвежские викинги впервые пришли сюда, предок Осгара, тогдашний вождь Уи Фергуса, принял мудрое решение не оказывать чужакам бессмысленного сопротивления. К тому же хозяин рата, как и Фергус задолго до него, к счастью, оказался превосходным скотоводом. Как только викинги причалили к берегу Лиффи, они тут же принялись искать провиант. И вождь, надежно спрятав свой скот в таких местах, где норвежцы вряд ли могли его найти, стал для них незаменимым поставщиком зерна, мяса и живности по вполне справедливой цене. Может, викинги и были разбойниками, но купцами они тоже были. Вождя они уважали. Несмотря на христианскую веру, потомки Фергуса все еще с гордостью хранили фамильную реликвию – древний кубок для питья, сделанный из черепа. Викинги понимали и ценили такое отношение к предкам. Вождь быстро научился говорить на их языке – в той мере, в какой этого было достаточно для ведения дел, и чутко следил, чтобы его подданные не причиняли им неприятностей. Он стал довольно известной фигурой. Пустой земли вокруг хватало, и не было никакой необходимости прогонять старого вождя из его владений. И если он хотел сохранить маленький монастырь, единственную ценность из которого уже увезли, то язычники-норманны ничего не имели против. Монастырь платил им небольшую дань. А монахи зачастую бывали искусны в медицине. Викинги из поселка время от времени ходили в монастырь за лекарствами. Так семья Осгара и жила у древнего Аха-Клиах век за веком.
Пожилой монах вышел к монастырским воротом, где стояли двое детей. Килинн сразу же заявила о своем намерении.
– Думаю, – сказала она, – мне сегодня надо обвенчаться в церкви. – И, подойдя ближе к старому монаху, вежливо добавила: – А настоятель здесь, брат Брендан?
– Нет его, – последовал ворчливый ответ. – Ушел рыбачить с сыновьями.
– Значит, в часовню нельзя, – твердо сказал девочке Осгар. – А то нам влетит от моего дяди.
Настоятель был строг в таких вопросах. Если он позволял детям входить в часовню, когда там не было службы, то и пусть. Но если они прокрадывались туда тайком, то запросто могли испробовать его ремня.
То, что дядя Осгара, настоятель, был женатым человеком и имел детей, вовсе не означало, что в монастыре царила безнравственность. С тех самых пор, как около двух веков назад после прихода к ним епископа Патрика клан Фергуса позволил нескольким монахам из большой религиозной общины с юга поселиться рядом с их поместьем, монастырь стал частью их семьи. Сменялись поколения, и если кто-нибудь время от времени вдруг чувствовал в себе стремление к созерцательной жизни, разве не был собственный молельный дом лучшим местом для этого? К тому же это даже прибавило клану уважения, ведь если в прошлом их предки иногда становились друидами, то ныне в самых влиятельных семьях острова кто-то непременно состоял в том или ином религиозном ордене. И уж, само собой разумеется, клан Фергуса считал себя защитником монахов.
Не то чтобы маленький монастырь нуждался в особой защите. Другое дело – большие обители. Некоторые из них настолько разбогатели, что местные князьки – не зря же для них угон скота считался древней почетной традицией – не могли устоять перед искушением при случае ограбить и дом Божий. А в последние два столетия к ним присоединились еще и викинги. Они тоже не упускали возможности поживиться, если высаживались недалеко от какого-нибудь монастыря на берегу моря или судоходной реки. Было даже несколько памятных сражений между монахами из соперничающих монастырей за имущество, главенство или еще за что-нибудь. Но скромный молельный дом над темной заводью редко страдал от подобных неприятностей, а все потому, что был слишком мал и сокровищ не накопил.
