Именно так и сказал Ларине тому священнику и, возможно, был чересчур резок, потому что тот пришел в ярость, стал говорить, что еще не так давно друиды приносили в жертву людей, а потом напомнил Ларине, как пророк Илия победил языческих жрецов бога Ваала.
– Он пришел к ним на праздник, – торжественно сказал священник, – сложил огромный костер, и тот вспыхнул, когда он молился Господу, а жрецы Ваала не смогли зажечь огонь. Так что поосторожнее, – сурово добавил он. – Остерегись, как бы посланники истинного Бога не опозорили тебя на Белтейне.
– Огни Белтейна горят ярко, – ответил Ларине, рассудив, что христианин просто стал жертвой самообмана.
И все же что-то в той беседе его настораживало, но что именно, он и сам не мог понять. Некое смутное опасение. Поэтому, как бы глупо это ни выглядело, он раз-другой посмотрел по сторонам, проверяя, не явился ли на праздник кто-нибудь из христианских священников, чтобы учинить неприятности. Но, конечно, они не пришли. Костры Белтейна ярко пылали. И, всматриваясь в горизонт, друид не видел ничего такого, что могло бы помешать священным обрядам.
Поразмыслив, друид решил, что его тревога связана скорее со второй, более серьезной его заботой.
С Коналом. Принц как раз появился в толпе людей, выстроившихся вдоль тропы, по которой гнали проведенных между кострами животных. Принц стоял за первым рядом зрителей, но благодаря высокому росту ему все было прекрасно видно. Ларине он не заметил. Молодому друиду показалось, что на лице Конала нет той радости, что испытывал любой человек рядом с ним. Он выглядел задумчивым и напряженным.
Несколько животных, проходящих между кострами, больше других притягивали взгляд. Путь до холма был неблизкий, и владельцам разрешалось не приводить все стадо, а выбрать только лучших, обычно быков, чтобы те послужили улучшению породы. Как раз сейчас великолепного бурого быка вели высокий мужчина и девушка. Как догадался Ларине, этот статный, немолодой уже человек с длинными усами был каким-то мелким вождем. А вот девушка… Девушка была просто восхитительна. Друид невольно залюбовался золотоволосой красавицей. От жара костров ее лицо и обнаженные руки раскраснелись. Ларине даже показалось, что все ее тело сияет. Конал, похоже, тоже заметил эту пару, потому что не сводил с них глаз. Друид обратил внимание, как бледен принц, и вдруг подумал, что рядом с цветущим сиянием девушки его бледное, застывшее лицо похоже на клинок меча перед кузнечным горном. Девушка, даже если и заметила Конала, прошла мимо него, не повернув головы. Наверное, она просто не знала, кто он. Вскоре между кострами повели другое животное, и друид стал смотреть на него. Однако через несколько мгновений он заметил, что Конал по-прежнему смотрит прямо перед собой и еще больше прежнего напоминает призрак.
Ларине повернулся к старой женщине-друиду, которая стояла рядом:
– Что ты думаешь о Конале?
– Почему ты спрашиваешь?
– Я беспокоюсь за него.
– А-а… – Она бросила на Ларине внимательный взгляд. – И что же именно ты хотел бы знать, Ларине?
Хотя в основном друидами становились мужчины, в этой касте всегда бывали и женщины тоже. Такие женщины, часто наделенные даром ясновидения и посвященные во все тайны своего загадочного учения, могли быть очень опасными. Если короли боялись чем-то не угодить друиду-мужчине, то вызвать недовольство женщины-друида означало навлечь на себя еще бóльшие неприятности. А эта старая женщина была по-настоящему грозной.
Ларине посмотрел на ее худое, испещренное морщинами лицо. Волосы старухи, ниспадавшие почти до пояса, были совершенно седыми, но ее невероятные, очень светлые голубые глаза могли бы принадлежать совсем юной девушке; они были такими прозрачными, словно сквозь них можно было пройти. Он попытался ответить ей так коротко, как только мог. Найдет ли его друг счастье? Станет ли он друидом? Но в ответ женщина лишь нетерпеливо пожала плечами:
– Глупые вопросы.
– Почему?
– Судьба Конала уже предрешена. Она в его гейсах.
Ларине нахмурился. Что бы там ни говорили, но Конал всегда был человеком осторожным.
– Ты ведь знаешь, он никогда не надевает ничего красного, этот цвет приносит несчастье его роду. Я не думаю, что он нарушит какой-нибудь из гейсов.
– Но он должен их нарушить, Ларине, потому что не сможет умереть, пока этого не сделает.
– Да, верно, – согласился Ларине. – Но ведь это в далеком будущем. А я беспокоюсь о его настоящем.
– Откуда тебе знать? Разве тебе, Ларине, решать такие вещи? Как друиду, тебе следовало бы лучше понимать это. – Она немного помолчала и впилась в него цепким взглядом. – Только одно я тебе скажу, и ничего больше. Твой друг Конал очень скоро нарушит первый гейс.
Ларине посмотрел женщине в глаза, потом перевел взгляд на бледное лицо друга и почувствовал, как его пробирает холодом. Ведь она была ясновидящей.
– Как скоро?
– Через три дня. Больше никаких вопросов.
Финбар был доволен собой. Всех коров и быков уже провели между кострами. Вот-вот должен был начаться великий пир верховного короля. И разве Финбар не оказал только что огромную услугу своему другу? Конечно оказал. Он правильно поступил. А если Конал не воспользуется такой возможностью… Что ж, он сделал все, что мог.
Пир верховного короля был значительным событием. Он начинался вскоре после полудня и продолжался далеко за полночь. Специально для него плетеными стенами был огорожен огромный пиршественный зал, внутри стояли длинные столы на опорах и скамьи на три сотни человек. Развлекать гостей позвали лучших волынщиков и арфистов, танцоров и бардов. Среди приглашенных были великие вожди и друиды, хранители законов и знатные воины. Конал, разумеется, тоже. Тридцать молодых женщин самого высокого происхождения, все как одна – дочери вождей, должны были подавать гостям еду и эль.
И тут Финбар тоже постарался. Потому что Дейрдре оказалась в их числе. Помогла ему в этом женщина, которая отбирала девушек. Потом он коротко поговорил с ее отцом. Во время их разговора Дейрдре смущенно молчала, но отец приказал ей идти. Однако даже теперь девушка не догадывалась о том, что ей предстоит подавать эль Коналу. Финбар и об этом позаботился. И большего, сказал он себе, он сделать просто не мог.
Миновал полдень, празднество уже началось, когда кузнец Гоибниу направился к пиршественному залу. Он пребывал в весьма дурном настроении. Причина была проста: ему не удалось найти женщину.
Накануне он присмотрел одну. Хорошенькая пышечка, жена одного землевладельца из Ленстера. В сумерках она ему заявила: «Муж прилип, как репей. Погоди немножко». Позже, ночью, она пришла к нему и прошептала: «Встретимся вон там, у того кустарника, на рассвете». И больше он ее не видел, пока не заметил совсем недавно в объятиях какого-то высокого мужчины, который явно не был землевладельцем из Ленстера. К тому времени новые поиски уже не имели смысла. Все, кто хотел на празднике найти себе пару, уже сделали это. К нему тоже подходила одна девушка, но она оказалась такой некрасивой, что его гордость была оскорблена. Одураченный, он чувствовал усталость и разочарование. Другой на его месте решил бы напиться. Но только не Гоибниу. Его единственный глаз был начеку. И всего лишь мгновение назад он приметил то, что напомнило кузнецу о незавершенном деле.
