Уолш скакал рядом с Харольдом. Все всадники держались поближе друг к другу. Их факелы уже догорели, однако небо очистилось, и света звезд было достаточно, чтобы видеть дорогу.
Когда ворота Каррикмайнса распахнулись, О’Бирну удалось уйти от погони, но сильно оторваться от преследователей он не смог. Когда они неслись вверх по дороге к горам Уиклоу, он время от времени исчезал из виду, но ненадолго. Иногда Уолш даже слышал стук копыт впереди, а иногда – нет. Сначала он думал, что ирландские конники постараются рассредоточиться, чтобы их сложнее было поймать, но те оставались на дороге, и вскоре стало понятно, что они хотят сначала пересечь оба моста через реки и только потом свернуть в дикие заросли гор.
Так оно и получилось. Миновал уже почти час с тех пор, как они пронеслись по второму мосту, и теперь скакали через высокое плато, окруженное холмами, которое тянулось до самого Глендалоха. Звезды бросали слабый свет на темную вересковую пустошь, освещая дорогу двум отрядам призрачных всадников. После довольно долгого молчания Уолш заметил:
– Впереди лес. Там они наверняка разбегутся, чтобы нас запутать.
– Мы их раньше догоним, – ответил Харольд.
Уолш не был так уверен. В Харольде, безусловно, была та неумолимая сила, которой он не мог не восхищаться, но это вовсе не означало, что ему удастся поймать хитрых ирландцев. Уолш уже заметил, что, когда они прибавляют скорости, О’Бирн делает то же самое, а когда они сдерживают лошадей, ирландец поступает точно так же. Возможно, его и застали врасплох у Каррикмайнса, но сейчас им движет холодный расчет. Уолш даже заподозрил, что О’Бирн затеял с ними какую-то непонятную игру. Эта неприятная мысль уже давно крутилась в его голове, и он хорошенько подумал, прежде чем снова заговорить.
– Мне кажется, он нас заманивает, – сказал он наконец.
– О чем ты?
– О’Бирн. Он хочет, чтобы мы за ним гнались.
Харольд промолчал. Они проскакали еще с четверть мили.
– Мы его загоним, – прорычал он наконец.
И они продолжали погоню. О’Бирн поддерживал прежнюю дистанцию, они так и не смогли к нему приблизиться. Впереди возникла темная стена леса и вскоре проступила уже более отчетливо. Они подстегнули коней. Ирландцы добрались до края леса и мгновенно растворились в нем. Вскоре и они сами домчались до опушки, еще мгновение – и они окажутся среди деревьев. Уолш по-прежнему держался рядом с Харольдом, а Харольд упорно гнал коня вперед.
– Стой! – закричал Уолш.
Он не смог удержаться. Безошибочное чутье, взращенное долгими годами жизни на пограничных землях, подтолкнуло его. Он остановил лошадь.
– Это ловушка! – выкрикнул он.
Остальные всадники промчались мимо него. Он услышал, как выругался Харольд. Но никто не остановился. Через мгновение конницу поглотила лесная тьма, и никто не услышал крика Уолша.
Да, это была ловушка. Уолш чувствовал это нутром. В этом пустынном лесу, высоко на склонах, вдали от тех, кто мог бы им помочь, они представляли собой превосходную мишень и сами неслись в засаду. О’Бирн наверняка знал здесь каждое дерево, каждый бугорок и мог бы скакать с закрытыми глазами. И ему не составило бы труда обойти их в темноте и перерезать всех до единого. Они ведь делали именно то, чего он хотел. Уолш прислушался. Он ожидал в любой момент услышать крики боли своих умирающих товарищей. Но ничего не услышал, хотя это был лишь вопрос времени.
Уолш вздохнул. Ну и чего же он ждет здесь, на краю леса? Хочет повернуть назад? Предоставить остальных их судьбе? Конечно нет. Он не мог так поступить. Пусть это глупо и опасно, но он должен идти вслед за ними. Уолш выхватил меч и погнал коня вперед, в лесную тьму.
Тропа напоминала туннель. Сомкнутые над головой ветки закрывали звезды. Деревья по обе стороны дороги устремлялись ввысь, не видимые в темноте. Уолш напряг слух, пытаясь расслышать стук копыт впереди или уловить какое-то движение в окружавшем их лесу, но ничего не услышал. Только тишину. Тропа повернула. По-прежнему ни шороха. Его лошадь чуть не споткнулась. Он пытался понять, как далеко могли ускакать все остальные и стоит ли их звать.
Движение справа было таким неожиданным, что Уолш и подумать ничего не успел; просто из подлеска на тропу вдруг выпрыгнула лошадь с всадником, чуть не столкнувшись с Уолшем. Он машинально ударил мечом в ту сторону, но лезвие встретило лишь пустоту. Уолш развернулся, чтобы снова ударить. Но как можно сражаться в кромешной тьме, когда ты все равно что слеп? Полагаясь только на чутье, решил он, потому что ничего другого не остается. Он взмахнул мечом и снова ударил. На этот раз не впустую. Раздался лязг металла, и рука Уолша дернулась от сильного толчка. Он поморщился; в запястье вспыхнула обжигающая боль. Меч вдруг стал тяжелым, но Уолш попытался напасть еще раз.
Резкий звон. Удар по нижней части меча был такой мощный, что оружие повисло в руке Уолша. Он задохнулся от боли. Запястье изогнулось под неестественным углом, и он уже не мог шевельнуть кистью. Он слышал, как его меч упал на землю. И успел лишь подумать о том, где мог находиться его противник и как он вообще что-то видит в такой тьме, когда вдруг, к его ужасу, почувствовал, как кто-то схватил его за ногу и выдернул из седла. Уолш с тяжелым стуком упал на землю. Едва дыша и чувствуя нестерпимую боль в запястье, Уолш здоровой рукой пошарил вокруг, в надежде найти меч, лежавший где-то рядом, но не нашел его. А потом над ним прозвучал чей-то голос.
– Ты проиграл, Джон Уолш. – Это было сказано на ирландском.
Уолш посмотрел вверх и ответил на том же языке:
– Ты знаешь мое имя. А сам-то ты кто?
– Мое имя тебе ни к чему.
Но Уолш и без того все понял. Рядом стоял сам О’Бирн. Лицо ирландца скрывала тень, но Уолш знал, что это он. Левой рукой Уолш все еще пытался нащупать меч.
– Тебе конец, Джон Уолш.
Так и было. Уолш глубоко вдохнул.
– Если ты собрался меня убить, – сказал он, – не стоит медлить с этим.
Он ожидал удара, но не дождался. Вместо этого рядом послышался тихий смех.
– Я заберу твоего коня. Хороший у тебя конь. Ты можешь вернуться домой. – Уолш услышал, как его конь тронулся с места, когда О’Бирн взял его за поводья. – Как его зовут?
– Финбар.
– Хорошее ирландское имя. Ты ранен?
– Похоже, сломал запястье.
– А-а… – О’Бирн уже уходил прочь.
Уолш с трудом поднялся на ноги. Наверняка утром будет несколько основательных синяков. Вдали смутно виднелись силуэты двух лошадей, уходивших по тропе. Он посмотрел им вслед. Потом крикнул:
– Что все это значит?
Но вместо ответа он расслышал все тот же негромкий смех. Или это ему лишь почудилось?
Над морем занималась заря. Небо пока еще было темным, но едва различимая полоска света уже виднелась над восточным горизонтом, и вскоре остров Долки должен был выйти из тени.
