– Вы думаете, они знают? Они могут только подозревать, – напомнил Том, – но знать наверняка не могут.
– Я уверен, они знают, – твердо произнес Дойл.
Том немного подумал.
– Наверное, это Харольд разболтал, – грустно сказал он наконец. – Больше некому. – Он вздохнул. – Но даже если так, я все равно не понимаю, как это могло дойти до О’Бирнов.
Дойл и Макгоуэн переглянулись. Он не мог, конечно, предположить, что им известно, однако догадался, что у Дойла везде есть свои осведомители.
– В Ирландии нет секретов, Тайди, – сказал купец.
Они вывели его из церкви, и он больше не спорил. Дойла ждала повозка со слугой, державшим поводья.
– Макгоуэн присмотрит за вашим домом, – сказал купец, помогая Тому сесть в повозку.
Вокруг собралось с десяток зевак, все внимательно наблюдали. Том оглянулся и увидел, что они смотрят больше на Дойла, чем на него. Купец сел в повозку рядом за Томом и окинул их хмурым взглядом, все тут же почтительно наклонили головы. Том поневоле восхитился этим человеком – его власть была почти осязаемой. Когда повозка выехала из Долки и повернула к Дублину, Том наконец признался себе, что втайне испытывает облегчение.
Близилась полночь. Высоко в небе тучи скрывали звезды, наступило таинственное время темной луны.
Стоя рядом с Уолшем на стене замка, Харольд думал о том, что чернота вокруг них так глубока и безмолвна, словно Каррикмайнс вдруг очутился в огромной устричной раковине. Тишину внутри каменных стен нарушали лишь негромкое фырканье лошадей да мягкий шорох копыт по земле.
Харольд всматривался в усыпанную камнями равнину. Хотя его глаза уже привыкли к темноте и иногда он даже различал вдали смутные тени, никаких признаков движения он не замечал. И, как ни напрягал слух, ничего не слышал. Это черное, обволакивающее молчание казалось почти неестественным. Он напряженно ждал.
И все же его мысли, несмотря на напряжение, то и дело уводили его далеко от этих стен. Он вдруг поймал себя на том, что думает о своей семье. В конце концов, ведь все это он делал ради них. Даже если меня убьют сегодня, думал он, эта жертва не будет напрасной. Харольд вспомнил свои встречи с юстициаром и с Томом Тайди. Тот человек из Долки оказался довольно храбрым, на свой лад. Харольд был рад тому, что юстициар не заставил его открыть источник сведений и он смог защитить человека, который ему доверился. Он был очень осторожен. Он даже жене ни слова не сказал о Тайди. Так что если Том сам ни с кем не поделился своим секретом, ему ничто не грозит.
Харольд почувствовал, как его ткнули локтем.
– Слышишь? – очень тихо сказал Уолш совсем близко от него.
Кони. Где-то перед воротами замка. Теперь Харольд слышал. Тихий топот копыт, храп… Сколько их? Не угадать. Он подумал, что не меньше дюжины, но их могла быть и сотня. Значит, началось… О’Бирн здесь.
– Вели всем приготовиться, – прошептал Уолш. – Я буду следить.
Харольд повернулся и быстро спустился со стены. По дороге ему все время казалось, что он слышит чьи-то шаги у самых ворот. Может, они принесли лестницы, чтобы забраться на стены? Через мгновение он уже мчался по двору замка, шепотом отдавая приказ седлать коней, а один из его людей тихо велел:
– Зажечь факелы!
Все было давно готово. Никто не произносил ни слова. Даже лошади как будто поняли, что должны хранить тишину. Караульные у ворот получили четкие приказы заранее. Пехотинцы должны были ждать в зале замка. Каждый получил по два факела, и теперь они должны были их зажечь от большого очага, потом по приказу выбежать наружу и отдать по факелу каждому всаднику, а после этого подняться на стены, чтобы защитить их, или последовать из ворот за кавалерией. Знак должен был подать Уолш.
Харольд ждал, отсчитывая мгновения. Он находился во главе конницы и должен был первым вырваться из ворот. Харольд чувствовал, как дрожит его лошадь, и ласково похлопал ее по шее. Он все еще пытался расслышать, что происходит снаружи, но толстые стены замка почти не пропускали звуков. Он посмотрел вверх, туда, где стоял Уолш. Постепенно в темноте проступил смутный силуэт, но, может, ему это только показалось.
Ба-бах! Внезапный удар сотряс ворота, застал всех врасплох. Лошадь Харольда попятилась, приседая на задние ноги, и он едва не вылетел из седла.
– Таран! – Голос Уолша, негромкий, но отчетливый, донесся со стены. – Приготовьтесь!
– Несите факелы! – тихо приказал Харольд.
Через мгновение справа от него появился свет и быстро распространился по всему двору.
Второй удар. Ворота вздрогнули, дерево затрещало.
– Опять! – крикнул Уолш.
Харольд подал знак людям у ворот. У всех всадников уже были факелы, включая и его самого.
– На стенах никого, – сообщил Уолш.
Последовала недолгая пауза.
И наконец ворота содрогнулись под третьим мощным ударом.
– Пора! – закричал Харольд.
У нападавших снаружи не было настоящего тарана, подвешенного на канатах, им приходилось самим держать массивное бревно на весу и каждый раз разбегаться для нового удара. И когда они отбежали от стены в четвертый раз, ворота внезапно распахнулись и из замка ринулся сомкнутый строй кавалерии с пылающими факелами. Зрелище было ужасным. Кинув бревно, нападавшие бросились врассыпную.
Харольд поскакал вперед. Факелы были повсюду; яркие пятна метались во тьме, высвечивая землю тут и там. В коротких вспышках огня бежавшие от погони люди были похожи на мимолетные тени, которые появлялись лишь на мгновение и снова растворялись в черноте. Послышался лязг мечей. Где-то впереди раздался голос:
– Мы проиграли!
Да, их действительно застигли врасплох, однако все оказалось не так-то просто. Местность была слишком неровной. Лошадь Харольда уже несколько раз споткнулась. Факел в его руке хотя и освещал дорогу, но сильно мешал ему. Через несколько мгновений Харольд придержал вожжи и огляделся. Сзади послышался голос Уолша. Он различал фигуры убегавших людей, но не видел ни одного вражеского всадника, хотя, быть может, их просто трудно было разглядеть за слепящим кругом света от его факела. Вскоре ему все же показалось, что впереди виднеются силуэты верховых. И он сильным, резким движением швырнул факел в воздух, целясь в ту сторону.
Первый огонек замерцал перед самой полуночью. Крошечная точка, слабый проблеск по другую сторону воды. Свеча в застекленном ящичке – скромно, но эффективно. Свет шел с оконечности острова Долки. Почти сразу же ответный огонек вспыхнул на первом из трех кораблей. Потом еще один – на лодке, стоявшей на якоре за последней из скал. Они были очень полезными, эти застекленные лампы. Ни у кого в Долки таких не было; их привозили из Дублина. Вот появились еще два огонька, на других кораблях. Ночь была настолько темной, что, если бы не этот слабый свет на другом берегу, их тихие тени едва ли можно было заметить в полной мгле. Ветра было достаточно для того, чтобы корабли могли идти под парусами. А когда они подошли, от берега к ним быстро подплыли лодки. Были сброшены канаты; загорелись новые лампы. Голоса звучали приглушенно. На берегу ждали повозки. Все население Долки бодрствовало и занималось делом в эту ночь; ведь темные часы коротки, а сделать нужно было очень много.
