На этот счет Харольд вполне мог его успокоить. Он не видел никакой необходимости упоминать о самом Томе.
Иногда Харольд думал, что он, пожалуй, едва ли не единственный человек, который действительно понимает, что происходит в Ирландии. Ну, возможно, еще юстициар. Люди, отвечающие за королевскую казну, просто обязаны это понимать. А вот кое-кто из этих мелкопоместных дворян, вроде Уолша из Каррикмайнса, не способны были оценить всю серьезность положения. И Харольд в душе считал их слабаками.
На самом деле упадок начался еще тогда, когда его отец был мальчишкой. Этому способствовали и неурожаи в течение нескольких лет подряд, которые вызвали голод во всей стране. А потом началась война Англии с шотландцами. Король Эдуард I, прозванный за свой высокий рост Длинноногим, а за свои боевые походы – Молотом Шотландцев, возможно, и одолел шотландского героя Уоллеса, но после этого шотландцы нанесли ответный удар. Роберт Брюс и его брат Эдуард разбили английскую армию возле Бэннокбёрна и вселили в шотландцев новые силы. Поэтому неудивительно, что великие ирландские кланы стали задумываться, не стоит ли и им тоже сбросить с себя английское ярмо. И заключили сделку. О’Конноры и О’Нейлы объединились с Эдуардом Брюсом, и тот привел в Ирландию немалые силы шотландцев.
– Так мы заставим англичан сражаться на два фронта, – рассудили они. – И выгоним их и из Ирландии, и из Шотландии.
Ирландские вожди тут же пообещали Эдуарду Брюсу, что в случае победы он станет верховным королем.
Возможен ли был такой успех? Не исключено. Брюс и его сторонники внезапно появились на севере и продвинулись почти до стен Дублина. Однако дублинцы заперли перед ними ворота, а остальная Ирландия отказалась воевать на их стороне. Это была древняя ирландская проблема: на острове не существовало единства. Древний могущественный клан О’Нейл обнаружил, что может рассчитывать лишь на самых близких друзей.
А вскоре Брюс был убит, и возрождение воинского духа кельтов на этом завершилось.
Но кое-что изменилось. Прежде всего, Ирландия стала беднее. Англичане уже не стремились перебираться на остров, а некоторые поселенцы даже стали уезжать. Английское правительство вкладывало в остров все меньше денег. Черная смерть лишь усугубила эти веяния. А к тому времени, когда Роберт Харольд повзрослел, Англия и Франция начали свое бесконечное противостояние, известное как Столетняя война, и английский король уже не видел пользы в острове, если не считать денег, которые он с него получал, а их становилось все меньше и меньше с каждым десятилетием. Насколько было известно Харольду, в настоящее время король Англии получал с Ирландии всего около двух тысяч фунтов стерлингов в год. Прежде, во времена Эдуарда Длинноногого, эта сумма была в три раза больше. Король отправил на остров юстициара, своих верных слуг и однажды даже своего сына, но королевский интерес к острову угасал.
Несколько лет назад в приступе безосновательной паники, вдруг решив, что в Дублине небезопасно, казначейские чиновники спешно перевезли все деньги в замок Карлоу. Харольд считал это признаком скудоумия и трусости, и ничего, кроме презрения, этот поступок у него не вызвал. И вообще, он не слишком доверял людям короля.
– Если англичане хотят поддерживать порядок в Ирландии, то должны сами его соблюдать, – любил повторять Харольд, поскольку у них был собственный парламент, который обладал значительной властью и часто собирался в Дублине. – Наша беда в том, что у нас нет настоящих лидеров, – добавлял он.
Но не только корона страдала от беспорядков на острове. Многие лорды, имевшие поместья и в Англии, и в Ирландии, решили, что западный остров с таким неуправляемым коренным населением не стоит того. Они оставили свои ирландские имения на управляющих и удалились на другую сторону моря. Не меньшей проблемой стало то, что огромные владения самого Стронгбоу были разделены между его наследниками, а последние поколения раздробили их еще сильнее. Так что вельможи, которые могли бы послужить оплотом против сил беспорядка, в основном исчезли.
Осознавая шаткость своего положения, король Англии принял одну важную меру: он создал три больших графства, которые могли передаваться только по мужской линии, без всякого деления на части. Графство Ормонд он отдал влиятельной семье Батлер, графства Килдэр и Десмонд перешли к двум ветвям рода Фицджеральд, перебравшегося на остров вместе со Стронгбоу. Эти графства занимали районы, лежавшие вне власти короля Дублина, и хотя они безусловно были достаточно могущественными, чтобы воплотить английские порядки на больших территориях внутренних земель Ирландии, они больше походили на независимые кельтские королевства, чем на владения английских вельмож, и управлялись так же, как управлялись бы ирландскими вождями. Все их интересы лежали в Ирландии. И Харольд даже втайне подозревал, что, если бы английское правление в Ирландии рухнуло, великие графы, скорее всего, остались бы на месте, рядом с ирландскими королями.
Нет, дело поддержания английского порядка зависело от сквайров вроде него самого, и если не во всей Ирландии, то по крайней мере на обширной территории вокруг Дублина, вдоль побережья. Солидные особняки, приходские церкви и деревни, торговые города с маленькими городскими советами, английские графства с их судами и королевскими законами. Все это устанавливало тот порядок, который Харольду хотелось сохранить ради собственной безопасности и безопасности скромных жителей типа Томаса Тайди. А такой порядок мог быть сохранен, только если англичане в Ирландии сами будут решительно его поддерживать.
Но будут ли? Не так давно на юге некий потомок дурного старого короля Диармайта провозгласил себя королем Ленстера. Кавана – так его звали. Конечно, это был бессмысленный жест, словно некий туземный вождь вдруг принялся дуть в рожок, просто чтобы немного пошуметь. Но ведь это было и напоминанием. Стоит проявить слабость, и тут же появятся новые Каваны. О’Конноры и О’Нейлы вполне могут снова восстать. Задуманный налет на Каррикмайнс мог стать опасным, а мог и не стать, но если с этим не разобраться, вся Ирландия узнает, что англичане проявили слабость. Да, действовать нужно решительно.
Тайди уже почти закончил свой рассказ.
– Очень важно, – подчеркнул он, – чтобы О’Бирны и их сторонники не узнали, что их ждут. Если даже из Дублина вышлют войска, это должно быть сделано в последний момент, под покровом ночи.
– Согласен, – кивнул Харольд.
– А тот эскадрон в Долки, – встревоженно продолжил Тайди. – Они должны оставаться на месте! Как будто ничего не знают, – пояснил он.
И чтобы подозрения не упали на тебя, мрачно подумал Харольд. Вслух же он сказал:
– Не беспокойся, Томас Тайди. Мы будем осторожны. – И ободряюще улыбнулся Тому.
Неужели этот бедняга всерьез решил, что англичане позволят целому гарнизону сидеть без дела, если Каррикмайнс будет атакован? Ну, в любом случае это будет зависеть от юстициара. Однако Тайди лучше уяснить раз и навсегда: если он хочет жить в безопасной Ирландии, ему придется рисковать, как и всем остальным. Харольд вовсе не желал приносить Тома Тайди в жертву, но, если бы у него не было другого выхода, он бы так и поступил.
