Но поскольку тот не отреагировал, веселый помощник Уны взял его в охапку, довольно бесцеремонно затолкал в тележку и пошел следом за девушкой, которая показывала дорогу.
Отец Гилпатрик был немало удивлен, когда в конце ноября увидел перед своей дверью Брендана О’Бирна. На мгновение он подумал, не хочет ли Брендан часом поговорить с ним о сестре, и попытался сообразить, что можно сказать в ее пользу такое, что не слишком бы расходилось с правдой.
Но оказалось, что у Брендана есть более важная тема для разговора. Пояснив, что нуждается в совете, он сказал священнику, что пришел именно к нему, потому что наслышан о его рассудительности, а также потому, что отец Гилпатрик долго жил в Англии и хорошо изучил эту страну.
– Вы должны знать, – продолжил Брендан, – что О’Бирны, как и О’Тулы, владея землями к югу и западу от Дублина, всегда были вынуждены внимательно следить за событиями как в Дублине, так и во всем Ленстере. А теперь оказалось, что и там, и там английские короли. Вот О’Бирны и пытаются понять, что им делать.
Гилпатрику нравился Брендан О’Бирн. Нравились его сдержанность, скрупулезность, его пытливый ум ученого. Насколько знал Гилпатрик, глава клана О’Бирн до сих пор не пришел к королю Генриху на поклон в его плетеный дворец. Поэтому он поделился с Бренданом своими соображениями об игре, затеянной английским монархом с ирландскими королями, в которой тот принуждал их покориться ему, используя Стронгбоу как страшилку.
– И заметьте, как умен этот человек, – добавил он, – ведь, кроме того, что он поставил на власть в Дублине де Ласи, у него в запасе еще и другие земли Стронгбоу в Англии и Нормандии, которые он может отобрать в любой момент, если Стронгбоу вдруг решит проявить неповиновение.
О’Бирн слушал внимательно. Гилпатрик видел, что он прекрасно улавливает все тончайшие нити беседы. Однако следующий вопрос Брендана поразил его еще больше.
– Отец Гилпатрик, я все пытаюсь понять, в чем, собственно, клянутся наши ирландские вожди? Когда какой-нибудь ирландский король клянется в верности другому королю, более могущественному, это означает, что он получает защиту в обмен за дань. Но там, за морем, в Англии, это может означать что-то совсем другое. Вы можете мне сказать, что это?
– А-а… Да, это очень хороший вопрос.
Гилпатрик посмотрел на Брендана с искренним восхищением. Перед ним сидел человек, который хотел докопаться до самой сути. Точно такой же разговор сам Гилпатрик когда-то завел с верховным королем О’Коннором и архиепископом, и ни один из них, как он тогда догадался, так до конца и не понял, что он пытался им сказать. Гилпатрик подробно объяснил Брендану, как устроена система правления в Англии и во Франции.
– Любой вассал короля Генриха клянется ему в преданности и обещает каждый год снабжать его военной силой. Если рыцарь не может сам явиться с полным вооружением, то платит за наемника. Так что это чем-то напоминает дань скотом, которую получают ирландские короли. Вассал также обращается к своему лорду за правосудием, как делаем мы. Но на том сходство и кончается. Ирландия с незапамятных времен делилась на территории племен. Когда вождь приносит клятву, он делает это ради себя, ради клана, который возглавляет, ради племени. Но за границей племена давно исчезли. Земля поделена между деревнями, в которых живут землевладельцы и крепостные, то есть, считайте, рабы или что-то вроде движимого имущества. Их передают вместе с землями. И когда вассал приносит клятву верности своему сеньору, он вовсе не предлагает свою преданность в обмен на покровительство, он подтверждает свое право занимать эти земли, а плата может зависеть от их ценности.
– Подобный порядок ирландцам тоже знаком, – заметил Брендан.
– Верно, – согласился Гилпатрик. – По крайней мере, со времен Бриана Бору мы видели, как ирландские короли даровали земли своим сторонникам на исконных территориях племен. Но это всегда было исключением, а за морем это дело обычное. И мало того. Когда вассал умирает, его наследник должен заплатить королю большую сумму за право наследования – так называемый феодальный платеж. Есть и множество других обязательств. А в самой Англии действует еще более суровый порядок. Потому что, когда Вильгельм Нормандский отобрал Англию у саксов, он заявил, что вся она принадлежит ему лично по праву завоевателя. Он оценил каждый квадратный ярд английской земли с учетом того, какую выгоду и какой урожай они могут принести, и все это было записано в большую книгу. И теперь его вассалы могут лишь пользоваться землей с его милостивого согласия. Если кто-то из них провинится, королю даже не нужно наказывать его или требовать дань. Он просто отбирает землю и отдает ее кому пожелает. Это власть, которая и присниться не могла ни одному из верховных королей Ирландии.
– Неприятные люди эти англичане.
– Ну, если точнее, то нормандцы. Среди них есть такие, кто обращается с англосаксами как с собаками. Ирландец свободен внутри своего племени. Крестьянин-англосакс – нет. Мне вообще всегда казалось, – признался Гилпатрик, – что эти нормандцы больше заботятся об имуществе, чем о людях. Здесь, в Ирландии, мы, конечно, и спорим, и ссоримся, и сражаемся, и даже иногда убиваем, но если ирландцы не видят причин для гнева, в них всегда говорит человеческая доброта и уважение. – Гилпатрик вздохнул. – Может быть, дело просто в завоевании. В конце концов, мы ведь тоже с удовольствием покупаем английских рабов.
– Вы думаете, кто-нибудь из ирландских принцев понимает, что они могут принять на себя такие обязательства, когда встанут под защиту Генриха? – спросил Брендан.
– Сомневаюсь.
– А Генрих им это объяснил?
– Конечно нет.
– Что ж, – задумчиво произнес Брендан, – мне кажется, я понимаю, к чему все идет. Позднее англичане – не Генрих, он явно слишком умен для этого, но английские лорды, – будут искренне полагать, что ирландцы поклялись им в одном, а ирландцы будут думать, что клялись совершенно в другом, отсюда возникнет недоверие. – Он покачал головой. – Да, этот король Плантагенет – порождение самого дьявола.
– Как и вся его семья. И что вы будете делать?
– Не знаю. Но спасибо за совет, святой отец. Кстати, – с улыбкой добавил Брендан, – у меня не было возможности повидать ваших родителей и сестру. Вы не передадите им привет от меня? И особенно Фионнуле, конечно.
– Передам.
Брендан ушел. А Гилпатрик подумал, что для всей семьи стало бы благом, если бы Брендан женился на Фионнуле. Но ты для нее слишком хорош, Брендан О’Бирн, подумал Гилпатрик, слишком хорош.
Уне не понадобилось много времени, чтобы увидеть хорошее в молодом Рори О’Бирне. Проведя ночь в больнице, к утру он явно чувствовал себя лучше, и Уна предположила, что он сразу уйдет. Но к середине дня он все еще был там. К тому же с удовольствием разговаривал с обитателями больницы, которым его общество, похоже, нравилось. Фионнула в тот день не работала, и Рори, видя, что Уна нуждается в помощи, охотно спешил разделить с ней ее обязанности. Жена Палмера сочла его весьма приятным молодым человеком. А сам Палмер, хотя и вполне добродушно, пробормотал, что молодому человеку такого возраста следует найти себе другие занятия, за что тут же получил нагоняй от жены.
