Она подошла к воротам своего дома, стоявшего рядом с маленькой церковью. Во дворе она сразу заметила двух привязанных лошадей и только тогда вспомнила о гостях, но без особого любопытства. Однако у нее хватило здравомыслия, чтобы оправить платье и пригладить волосы, перед тем как зайти в калитку. Поскольку было лето, столы и скамейки поставили прямо на лужайке перед домом. И отец и мать Фионнулы сидели за столом и улыбались. Ее брат Гилпатрик тоже улыбался. Заметив девушку, все разом повернулись в ее сторону, отчего Фионнула предположила, что они говорили о ней и ждали ее появления.
Мать встала и пошла ей навстречу, продолжая улыбаться, но с каким-то странным выражением в глазах.
– Скорее, Фионнула, – сказала она. – Видишь, гости уже приехали. Идем, поздоровайся как положено с Бренданом и Рори О’Бирнами.
Прошла неделя после угроз Уны, а свидания Питера Фицдэвида и Фионнулы так и не прекратились. Теперь они были осторожны, встречались только днем или ранним вечером и уже не проводили вместе целые ночи. Приезд кузенов О’Бирн оказался очень кстати. Фионнула весьма мудро предложила отцу как-нибудь привести их обоих в больницу в то время, когда она там работала. И они увидели собственными глазами, как она смиренно и благочестиво трудится там вместе с Уной и женой Палмера, а Уна, в свою очередь, увидела, что у Фионнулы появился серьезный поклонник.
– Ей даже в голову не приходит, – со смехом говорила Фионнула Питеру, – что я могу смотреть на другого мужчину, если у меня есть шанс выйти замуж за О’Бирна!
А вот Питер воспринял приезд братьев О’Бирн вовсе не так легкомысленно. От Гилпатрика он узнал, что Брендан О’Бирн и был тем самым человеком, которого родители Фионнулы прочили ей в мужья, но понравится ли она ему и не сочтут ли его знатные родственники, что он может найти кого-нибудь получше, оставалось пока неясным. Что до двоюродного брата Брендана, Рори, то он был человеком совсем иного склада, и родителей Гилпатрика его появление совсем не обрадовало.
– Не понимаю, зачем он приехал, – сказал Гилпатрик с невеселым видом.
Однако Питеру казалось, что он догадывается. Скорее всего, Брендан взял своего кузена, несмотря на его дурную славу, для прикрытия. Если бы он явился один, все выглядело бы слишком очевидным, и откажись он делать предложение Фионнуле, это могло бы расстроить, а то и оскорбить вождя, но если двоюродные братья просто приехали с дружеским визитом, а потом уехали, никто не смог бы сказать ему ничего дурного.
Должен ли он завидовать этому предусмотрительному молодому принцу? – думал Питер. Возможно. В отличие от него, О’Бирн был богат и знатен и, разумеется, составил бы блестящую партию для Фионнулы. «Имей я хоть каплю порядочности, – корил себя Питер, – я бы отошел в сторону и не морочил бы девушке голову». Он твердил себе, что поступает, как ночной воришка. Но потом Фионнула снова приходила к нему, и в ее жарких объятиях он забывал обо всем на свете.
Кроме собственного тела, Фионнула также приносила ему и еду. С провизией в городе становилось все хуже. Даже Гилпатрик голодал.
– У моего отца благодаря его положению всего довольно, – объяснял он, – и никто не мешает мне его навещать. Но дело в архиепископе. Он говорит, что мы должны страдать так же, как все горожане. Беда в том, что он и раньше съедал только горбушку хлеба в день.
Конечно, Питер не мог ему признаться, что Фионнула почти каждый день ворует для него еду в отцовском доме.
Как-то утром он возвращался с дежурства на крепостной стене, отпустив своих солдат и предвкушая дневное свидание с Фионнулой, и неожиданно, проходя мимо церкви Христа, увидел Стронгбоу, который был погружен в свои мысли и задумчиво смотрел на дальний берег реки. Питер решил, что вельможа его не заметил, и хотел уже тихо пройти мимо, как вдруг услышал свое имя. Он обернулся.
Лицо Стронгбоу было невозмутимо, но Питеру показалось, что он подавлен. Это было неудивительно. Хотя армия верховного короля стояла довольно далеко от стен города, все ворота зорко охранялись. Выслать патрули было просто невозможно. Два дня назад Стронгбоу под покровом темноты отправил лодку, чтобы проверить, есть ли возможность доставлять хоть немного припасов по воде, но напротив Клонтарфа ее заметили и выстрелами вынудили отойти назад, в надвигавшийся прилив. И дублинцы, которые остались в городе, и английские солдаты сходились в одном:
– Верховный король его одолел.
Однако Стронгбоу был опытным командиром, и Питер очень сомневался, что он так просто отступит. Английский лорд внимательно разглядывал его, словно что-то обдумывая.
– Знаешь, что мне нужно прямо сейчас, Питер Фицдэвид? – тихо спросил он.
– Еще один хороший туман, – предположил Питер. – Тогда мы хотя бы смогли выбраться наружу.
– Может быть. Но что мне действительно необходимо, так это сведения. Мне нужно знать, где находится верховный король, и точное расположение всех его сил.
Значит, он планирует прорыв, подумал Питер. Да ведь другого варианта и не было. Но чтобы рассчитывать на успех, ему нужна была внезапность.
– Вы хотите, чтобы я ночью пошел в разведку? – с готовностью спросил он.
В случае успеха он наверняка смог бы заслужить расположение этого титулованного аристократа.
– Возможно. Но ты, похоже, не совсем меня понял. – Его взгляд остановился на Питере, потом скользнул в сторону. – Архиепископ и тот молодой священник наверняка всё знают. Как его имя? Ах да, отец Гилпатрик. Но я сам, конечно, не могу их расспрашивать.
– Я знаю Гилпатрика, но он мне ничего не скажет.
– Да. Но ты можешь попросить его сестру. – Взгляд Стронгбоу снова устремился за реку. – В следующий раз, когда ее увидишь.
Он знал. Питер почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Сколько же еще человек знает о его недозволенной связи? Но хуже всего было даже не то, что Стронгбоу все известно, а то, о чем он просил. Использовать Фионнулу как шпионку, обманывать ее ради того, чтобы выведать какие-то сведения. Вряд ли она вообще хоть что-то знает, подумал Питер, но разве это кого-нибудь убедит? Если он хотел заслужить благосклонность Стронгбоу, ему лучше хоть что-нибудь разузнать.
Такая возможность подвернулась ему, как ни удивительно, в тот же день, и все оказалось гораздо проще, чем он мог вообразить. Они с Фионнулой занимались любовью в доме Питера. У них оставался еще час до того, как ей нужно было уходить. Они лениво болтали о братьях О’Бирн, которые на следующий день снова собирались в гости к ее семье, и о жизни Фионнулы в родительском гнезде.
– Думаю, – заметил Питер, – Стронгбоу придется вскоре сдаться верховному королю. Вряд ли это может продолжаться еще хотя бы месяц, и нет никакой надежды на то, что кто-нибудь придет нам на помощь. – Питер усмехнулся. – Я буду рад, когда все это закончится. Тогда я смогу прийти к тебе домой на настоящий ирландский обед, как обещал твой отец. Ну, то есть если ты к тому времени еще не выйдешь замуж, конечно, – неуверенно добавил он.
