— С вашим… другом я уже пообщался на эту тему, но тот отпирался до последнего, не хотел вас выдавать.
— Это я его подбила со мной спуститься.
— Даже несмотря на то, что знали о запрете?
— Да. Мне было очень надо.
— Зачем?
— Не могу сказать.
— Почему не пошли одни?
— Страшно…
— Но попасть было просто необходимо. Не решили еще задание плетельщицы?
— Нет. А мне нужно найти то, что потом потребуется.
Встав, Фаранар подошел ко мне и вздохнул:
— Ну и что мне с вами делать?
Я сглотнула.
— Наказание?
— И какое же?
Судя по голосу, мужчина веселился, и, вскинув на него взгляд, я попала в плен. Снова.
Вот не должна была, но ректор явно имел надо мной непреодолимую, странную власть. И я, не отдавая себе в этом отчета, окунулась в эти бездонные очи, и меня сразу утянуло в них.
Дыхание перехватило, по коже побежали мурашки, и жар зародился, кажется, в каждой клеточке моего тела.
Казалось, мы стояли так целую вечность, пока веки мужчины не опустились и он не свалился на пол без сознания.
Несколько секунд я просто на Фаранара смотрела, а потом опустилась перед ним на колени.
— Господин ректор, — потрясла я его. — Очнитесь!
Реакции никакой.
— Помогите… — в панике осмотрелась я.
Что делать? Бежать за помощью и бросить его здесь? Может, послать за подмогой кого-то еще? Точно, попрошу секретаря.
Но едва я вскочила, как ногу обхватила сильная мужская ладонь.
— Погодите, я сейчас встану.
— Что вы говорите?! Вам же плохо!
— Никто не должен видеть меня таким. Поэтому посидите рядом и побудьте со мной. Я странно себя чувствую.
Я была не согласна с таким решением, но, делать нечего, выполнила просьбу. Смотря на полуприкрытые глаза, чуть скривленный уголок губы в намеке на усмешку, прядь волос, что упала на лоб…
Мне хотелось прижать, погладить Фаранара по волосам, положить голову к себе на колени и, бездна всех возьми!.. позвать знахаря. Но ни на что подобное я не имела права, и поэтому молча смотрела, покусывая губу.
Внутри закручивалась спираль, хотелось плакать, пальцы рук покалывало, а в сердце чувствовалось жжение — напоминание мне о моем недостойном поведении.
Медленно ректор поднялся с пола и тряхнул головой, отчего пряди упали ему на лицо.
— Мне можно что-то сделать для вас? — с тревогой вглядывалась я в его лицо.
— Нет, просто идите на занятия.
— Но ведь вы плохо себя чувствуете…
— Я вчера провел серьезный ритуал, чтобы пролить свет на расследование, но не думал, что он ударит по мне. Не должен был, но, видимо, старею.
— И все же, — не сдавалась я, чувствуя, что Фаранару сейчас особенно нужна поддержка.
— Элаи, ректоры — такие существа, которым неудобно демонстрировать слабость перед своими студентами. А значит, вам необходимо оставить меня одного.
Против такого прямого указания на дверь я ничего не могла поделать, дальнейшие возражения были бы грубостью. Но в то же время мне было очень обидно.
— Как скажете. — И направилась к выходу.
У меня было непреодолимое желание хлопнуть дверью изо всех сил.
— Элаи.
Я обернулась.
— Не нужно, — с улыбкой заметил Фаранар, а я, вспыхнув, вылетела из кабинета, даже не закрыв ее.
Несносный ректор!
***
— Ну что ты делаешь?! Так планета не сможет полностью развиться! Нужно по-другому укреплять жизнь, — возмущалась Мирана.
На моей планете уже ходили первые животные, и в скором времени мы собирались внедрять ведущую расу.
— Да я твою модель сломаю в считаные часы, не говоря уже об опытных деструкторах при выпуске, — рычал Леон.
Все, что касалось его области, он контролировал очень жестко, отсекая даже малейшую возможность на оплошность. Но тем не менее что-то они с Мираной стали часто спорить в последнее время.
Своим недоумением я поделилась с Катой.
— Она его пара, — негромко пояснила девушка.
Я удивленно на нее посмотрела:
— Но почему тогда не соединятся? Мирану смущает положение Сенара?
— Нет, вот перед чем сестра не трепетала никогда, так это перед положением людей. Однако Леон очень беспардонный и резкий, прямой. Я считаю это достоинствами, что он выделяется в обществе, причем в лучшую сторону, а сестра думает, что нельзя быть таким черствым и бездушным к остальным.
— Она его смягчает, — предположила я.
— Пока они только ругаются, но обойтись друг без друга уже не могут.
— Столько лет учились рядом и только сейчас… — тихо заметила я.
— Ты же знаешь, у всех процесс слияния индивидуален, и начинается он после объединения сил. Они нашли друг друга благодаря общему проекту.
— Теперь у нас трое влюбленных? — хмыкнула я, вспоминая слова своей команды.
Хотя в последнее время мне было совсем невесело. Мои чувства и эмоции в отношении ректора полностью вышли из-под контроля, и я начала думать о совершенно непозволительных вещах. Тело сжигало желание, стоило только подумать о Фаранаре.
— Да, и значит, проект должен быть чудесным и невероятным. Любовь позволяет делать великие дела и свершения.
— Все это не случайно и очень вовремя, — пошутила я.
Но Ката, серьезно посмотрев на меня, заметила:
— Знаешь, Ариадна, моя бабушка была сильной плетельщицей, и она часто повторяла: если любовь и смерть идут рука об руку, значит грядут невероятные свершения. Что бы нас ни ждало впереди, это будут великие события.
Я поежилась, словно Ката пророчила. Для себя лично я решила одно точно, мне пора на медитацию!
***
Ниркор Фаранар
Раньше я презирал людей, которые топят свои проблемы в амброзии, а вот сейчас делаю то же, что и они, — сижу и напиваюсь. И нет сил удержаться, потому что, как только голова проясняется, я начинаю сходить с ума.
Моя душа разрывается между двумя женщинами, мой разум мечется, не находя решения, а мое тело сгорает в огне страсти. Но желаю я Элаи и от этого схожу с ума.
Я даже стал избегать встреч с ней, чтобы отдалиться, перестать думать о ней, но все без толку. Когда я сегодня услышал, что у нее есть пара, как не разгромил академию на камни, не представляю.
Не знал мужчину, что получил бесценный подарок в жизни, но уже люто его ненавидел. Если бы он оказался поблизости, эти стены потрясло бы еще одно убийство.
