Я опять приняла вертикальное положение. Пифагор тоже встал на задние лапы.
– Сразу этого не добиться, – вздохнул сиамец. – Все нужно делать поэтапно. И при этом нельзя заходить слишком далеко, в противном случае наше дело погибнет… – Он почесал черепушку и мяукнул: – Нам понадобится место, где мы могли бы нести другим знание.
– По типу школы Пифагора в Кротоне?
– Откуда ты знаешь, Бастет?
Походив какое-то время на задних лапах, я почувствовала во всем теле ломоту и села. Пифагор устроился рядом.
– У меня свои каналы получения информации, – сказала я, отнюдь не раздражаясь, что меня застали врасплох. – Как ты представляешь себе работу этой твоей школы?
– Я думаю так: здесь мы создадим на принципиально иных основах небольшое сообщество нового типа, доведем этот проект до ума, обучим котов и, возможно, собак, которые впоследствии покинут остров и понесут знание дальше.
– Камбис, крысиный король, остался в живых. Он не преминет предпринять новую попытку нападения.
– Чтобы собрать огромную армию, наподобие той, которой он пожертвовал во время последнего боя, ему понадобится время. К тому же в их рядах обязательно появятся дезертиры и оппоненты. Примыкать к проигравшим никому не хочется.
– И что, по-твоему, произойдет у крыс?
– Самые сильные и храбрые самцы априори бросят крысиному королю вызов. Просто потому, что посчитают его действия неэффективными. Сместят его и посадят на трон нового, еще более решительно настроенного нас перебить, потому что мы представляем собой живое доказательство того, что этим мерзким тварям можно противостоять.
– Значит, все начнется сначала?
– Культура крыс, построенная на силе и численном превосходстве, на данный момент не предлагает им других альтернатив – их устроит только победа над нами. Но пока они будут набирать новых солдат, мы укрепим союз с другими видами – кошками, львами, маленькими людьми, собаками, голубями, воронами, летучими мышами, может, даже лошадьми, коровами и свиньями… К нам присоединятся все, кто испытывает перед грызунами страх. Мы просто должны держаться здесь как можно дольше и учиться, чтобы потом передать знание несведущим.
– Поскольку подавляющая часть города все еще находится под контролем крыс, наша школа разместится на Лебяжьем острове. У нас достаточно продовольствия, чтобы продержаться хоть какое-то время? – задала я прагматичный вопрос.
– Вполне очевидно, что нам здесь придется заняться сельским хозяйством. Но трупы крыс, к тому же наполовину поджаренные, на какое-то время обеспечат нас протеином. Те же, что в пищу не годятся, пойдут на удобрения.
В этот момент ко мне, чтобы прильнуть к соскам и напиться молока, подошел Анджело. Однако у меня не было желания им заниматься. Я поручила его заботам Эсмеральды и кивнула Пифагору, давая понять, что хотела бы продолжить начатый разговор в другом, более спокойном месте.
Мы вновь поднялись на вершину статуи Свободы. Оттуда открывалось еще более впечатляющее зрелище полчищ поверженного врага. В дымящемся ковре из крысиных тел было что-то тревожное. Вот оно, неизбежное следствие войны – обрывать жизнь тех, кто в ней участвует.
– Марк Аврелий, император-философ, считавший себя приверженцем и продолжателем учения Пифагора, по поводу варваров, готовившихся покорить Римскую империю, выразился так: «Либо дай им знание, либо готовься стать их рабом».
Глядя на плавающие на поверхности Сены крысиные трупы, я спросила себя: неужели все это лишь проблема плохого воспитания и недостаточной образованности?
– Эпидемия чумы рано или поздно прекратится. Обязательно. Наше общее будущее должно базироваться на культуре, – вещал Пифагор. – Для последних мудрецов из числа людей пришло время поделиться с другими видами своими самыми передовыми знаниями.
Я никак не могла избавиться от охвативших меня сомнений.
– На сегодняшний день наше сообщество состоит из 480 кошек (в ходе битвы мы потеряли 120 соплеменников) и 180 людей (их потери были не столь значительны с учетом того, что они сражались на расстоянии из опасения заразиться чумой). Я понятия не имею, как люди смогут в достаточной степени обучить кошек. Ведь наши соплеменники – не ты, у них нет «Третьего Глаза», обеспечивающего доступ к знанию.
– Для начала я обучу дюжину кошек, потом каждый из них, в свою очередь, обучит дюжину других, и так далее. В результате наша аудитория будет постоянно расти.
– Но ведь передача информации в любом случае будет осуществляться в одном направлении – от людей к кошкам.
– С помощью Патриции ты сможешь наладить двухсторонний контакт, хотя я и не уверен, что в этом есть необходимость.
Сиамец явно недооценивал мои способности и преувеличивал свои. От самца ничего другого я и не ожидала: они всегда так думают.
– Затем определяющим фактором станет память. Получать и передавать информацию еще недостаточно, ведь подобный способ общения представляется в высшей степени эфемерным. Надо еще и запоминать. Мы должны научиться сохранять приобретенные знания, чтобы не зависеть от технологий. Для Интернета нужны антенны, кабели и электричество. Все это находится в ведении людей, немало постаравшихся, чтобы истребить значительную часть своих ученых. Рано или поздно Интернет перестанет работать, это вопрос дней, недель, самое большее месяцев. Когда системы электропитания выйдут из строя, Интернет отключится и вся хранящаяся в нем информация потеряется.
От этой мысли я задрожала всем телом – с головы до хвоста.
– Пять тысяч лет знаний исчезнут будто унесенная ветром пыль…
– Решение только одно.
– Какое?
– Книга. Лучший носитель памяти. Единственный, способный сопротивляться времени.
Почему Пифагор придает этому такое значение? Видела я эти их книги. В моем понимании это лишь страницы, покрытые какими-то знаками и человеческими письменами. От меня ускользало, почему Пифагор их так ценил.
– Но ведь мы даже не умеем читать!
– Рано или поздно нам в любом случае придется научиться, иначе все, что мы пережили и приобрели, будет напрасно.
– Значит, ты, Пифагор, полагаешь, что уже в ближайшем будущем люди могут вымереть, как динозавры?
Я лизнула лапку и почесала ушки.
– Что тебя беспокоит, Бастет?
– Люди гарантируют нам комфорт и питание благодаря чисто человеческому понятию, которое ты назвал…
– Работой?
– Скажем так, до настоящего времени люди работали на нас. Их фермеры кое-как поставляли мясо и зерно, лежащие в основе нашего корма. Но если человечество исчезнет, нам придется вместо них заниматься технологиями, наукой, машинами, сельским хозяйством, разводить скот, писать книги…
– И что тебя смущает?
– Но ведь это означает, что нам… тоже придется… – слово застряло у меня в горле, – работать?
