– Так какие будут наши действия, товарищ старший лейтенант? – развернулся к командиру Троянов.
– Наблюдать и ждать, – коротко ответил Катков, прикидывая, где же им раздобыть подходящее транспортное средство, если все их предположения оправдаются и завтра им придется нагонять в море рыболовецкую посудину.
– Эх, сейчас бы сходить к этому почтенному господину Уэмаде, да взять его за мягкие места и спросить, а не прячет ли он убивца, которого вся полиция разыскивает… Интересно, что бы он на это сказал? – потягиваясь, мечтательно произнес мичман.
– Он бы тебя послал! И был бы прав, – холодно заметил Скат. – Я сказал: ждать!
– Ах, ты… – Троянов вдруг яростно выматерился и вскочил с кресла, чуть не опрокинув хлипкий столик. – Вот сука, как же я сразу-то не сообразил!
– Ты чего бушуешь-то? Кто сука? – насторожился Катков.
– Да кореец этот… – мичман с силой ударил левым кулаком в правую ладонь. – Я когда ему денежку давал, он и говорит, мол, что ж вы все такие жадные… Командир, я только сейчас допер: он же, наверное, и тем двоим так же информацию продал! Коммерсант хренов!
– Может, продал, а может, и нет… Ладно, что теперь кулаками махать, – помрачнел старлей и многозначительно добавил: – Даже если и так, то мы еще посмотрим, чей таракан к финишу первым прибежит…
– Кстати, о тараканах… – Орехов щелкнул пальцами. – Командир, так как ты догадался, что на носилках тогда был не наш пан Ковальский?
– Да все очень просто, – отмахнулся Катков. – Наш пан чуть выше метра восьмидесяти, а на носилках лежал мужик ростом поменьше – минимум на сантиметров пятнадцать. Кроме того, из-под простыни рука была видна, а на ней татуировка какая-то. А у Ковалева, как мы знаем, ручки чистенькие, белые и холеные…
– Были, – решил уточнить майор. – Теперь мы знаем, что парнем он оказался довольно зубастеньким и на его барских ручках сейчас немало кровавых пятнышек…
16
Серенький рассвет еще только начинал брезжить над заливом, когда на русском траулере зашевелились матросы и начали готовить судно к выходу в море. Все погрузочно-разгрузочные операции были закончены еще вчера, горючее в танки закачано, пресная вода залита в цистерну под пробку. Оставалось доделать кое-какие мелочи и можно было запускать машину, выбирать якорь и самым малым выбираться из бухты и далее на простор открытого моря.
До отхода сейнера оставалось совсем немного времени, когда на территорию порта въехал небольшой грузовичок, за рулем которого восседал сам господин управляющий рёкана Уэмада-сан. Грузовичок лихо притормозил рядом со сходнями, водитель выскочил из кабины и, открыв задний борт, что-то прокричал появившемуся на палубе капитану. Тот, в свою очередь, отдал какие-то распоряжения матросам, и те быстренько начали перетаскивать из кузова на борт сейнера что-то вроде металлических ванн – вероятно, это были пустые корыта-поддоны из-под рыбы. Затем наступила очередь какой-то сети с блестящими стеклянными поплавками и в конце погрузки матросы внесли по трапу длинный деревянный ящик.
– Есть! – Скат опустил руку с биноклем и переглянулся с лежавшим неподалеку майором. – Как думаешь, не великоват ли ящичек для консервов?
Орехов, который в данный момент покусывал горькую травинку и пытался определиться, чего же ему сейчас больше хочется: большую кружку горячего и крепкого чая или все-таки сигарету, травинку выплюнул и, подавляя зевок, изрек:
– Как говорил один прапорщик – будем посмотреть…
Минут через пять швартовые канаты были сняты с причальных тумб и выбраны на борт, глухо залопотал дизель, коротко взвыла сирена, и траулер отвалил от причала. Уэмада, не дожидаясь, когда судно покинет бухту, забрался в кабину грузовичка, довольно ловко для простого управляющего развернулся и умчался – вероятно, продолжать исполнять свои нелегкие обязанности воротилы гостиничного бизнеса.
Сейнер уже успел наполовину выбраться из бухты и вскоре должен был превратиться в плохо различимую точку на горизонте. Скат с майором тоже собирались оставить свой наблюдательный пост, когда их внимание привлекла новая группа людей, неведомо откуда появившаяся на причале.
Катков направил на вновь прибывших бинокль: четверка мужчин торопливо направлялась к рыбачьим лодкам, качавшимся на легкой зыби у дальнего пирса. Старлей присмотрелся повнимательнее и убедился, что японцами были лишь двое, а вот вторая парочка была явно европейской наружности: один невысокий и худой, второй – немного повыше и поплотнее. Мужчины о чем-то переговаривались и жестикулировали, время от времени указывая в сторону открытого моря.
– Та-ак, действие третье: те же и группа разбойников, – не отрываясь от окуляров бинокля, процедил Скат. – Похоже, Тритон прав и его кореец информацией как беляшами горячими приторговывает… Ну что, майор, вводим в бой резерв Верховного? А то, как бы эти резвые ребятки опять нас не обскакали!
– Это вряд ли, – отрицательно покачал головой Орехов. – Ладно, бежим к машине. Для нас теперь время не просто деньги, а большие деньги…
…Лопасти ярко раскрашенного вертолета, стоявшего на краю небольшого летного поля, принадлежавшего частному аэроклубу, слегка дрогнули и начали медленно раскручиваться под мерный шум мощного двигателя. Еще через минуту лопасти, стегавшие холодный сырой воздух, превратились в прозрачный, почти невидимый круг, их свист стал нестерпимо резким, и вертолет медленно отделился от бетона площадки. Машина, слегка покачиваясь, набрала высоту и, развернувшись в сторону моря, легла на заказанный курс.
Внизу сначала медленно проплыли поросшие соснами горы, справа промелькнули домики туркомплекса, затем геликоптер пролетел над рыбачьим поселком и овал береговой линии тут же сменился унылой серостью раскинувшегося внизу залива. Еще через несколько минут полета вертолет миновал внешнюю кромку залива и уверенно пошел на северо-запад, в сторону Корейского пролива…
В тесноватой кабине пилота Орехов кое-как пристроился рядом с креслом летчика и о чем-то переговаривался с невозмутимо поглядывавшим на приборы японцем, с профессиональной небрежностью уверенно манипулировавшего со штурвалом. Майор попеременно тыкал пальцем то в полетную карту, то в сторону моря и, стараясь перекричать гул двигателя и мощное «шух-шух-шух» винтов, что-то втолковывал вертолетчику, освободившему одно ухо от наушников и время от времени согласно кивавшему. Минут через пятнадцать майор вдруг несильно хлопнул пилота по плечу, обтянутому светло-серым комбинезоном, и указал пальцем на черную точку, едва различимо покачивавшуюся на морских волнах. Еще через пару минут Орехов убедился, что он не ошибся и внизу действительно идет тот самый сейнер, ради которого и была затеяна вся эта «воздушная экскурсия над морскими просторами». Русский сейнер, казавшийся с высоты детским корабликом, лениво покачивающимся в лужице, на вертолет, казалось, не обращал ни малейшего внимания и сосредоточенно молотил винтом, уходя все дальше на северо-запад…
Орехов, низко пригнув голову, быстро выскочил из кабины в грузовой отсек и мельком осмотрел облаченных в черную униформу Ската и Тритона. Оба боевых пловца были подпоясаны широкими страховочными поясами с закрепленными на них блестящими карабинами. Головы бойцов прикрывали шапочки-маски наподобие тех, что используют спецназовцы всего мира, шапочки, из-за которых российские остряки парней из любого спецназа именуют «маски-шоу».
