Доклад Визнера от 13 июля
В течение первых двух недель после убийства Франца-Фердинанда все выступления, намечавшиеся против Сербии как в Вене, так и в Берлине, основывались на убеждении, что «преступление является результатом хорошо организованного заговора, нити которого ведут в Белград». Желая собрать доказательства в пользу этого, 11 июля Берхтольд отправил в Сараево юрисконсульта Министерства иностранных дел Визнера, чтобы тот произвел расследование на месте.
Визнер был осторожным и консервативным адвокатом, он и желал предъявить Сербии только такие обвинения, которые ясно подтверждались бы документами и могли бы удовлетворительно выдержать судебную проверку. Так как ему пришлось просматривать материал в Сараеве наспех, в течение нескольких дней и ночей, то он ознакомился всего лишь с небольшой частью того, что мы теперь знаем относительно заговора в Белграде.
Из Сараева Визнер телеграфировал 13 июля, что все влиятельные лица в Боснии убеждены, что великосербская пропаганда ведется там с ведома и одобрения сербского правительства, но что материалы, которыми он располагает,
«не дают никакого основания для обвинения, что эта пропаганда исходит от сербского правительства. Доказательства в пользу того, что агитация поощряется обществами, находящимися в Сербии, и встречает к себе терпимое отношение со стороны сербского правительства, достаточны, хотя и скудны».
Что же касается самого преступления, то
«нет никаких доказательств или даже основания для подозрения, что сербское правительство знало о шагах, приведших к убийству, или о приготовлениях к нему, или о снабжении оружием. Наоборот, есть данные в пользу того, что об этом совершенно не приходится говорить»
[77].
С другой стороны,
«вряд ли можно сомневаться, что убийство было решено в Белграде, подготовлено при содействии сербских должностных лиц, Цигановича, майора Танкосича, который достал бомбы, браунинги, патроны и цианистый калий».
Бомбы были взяты из сербского арсенала в Крагуеваце; трое убийц с бомбами и оружием были тайным образом переправлены через границу в Боснию сербскими агентами при содействии Цигановича и начальников пограничных постов в Шабаце и Лознице.
Визнер сообщил также, что имеется ценный материал относительно «Народной Одбраны», который, однако, еще не просмотрен, но который он привезет с собой на следующий день в Вену для дальнейшего изучения. Позднее этот материал был включен в австрийское досье. Пока что Визнер полагал, что имеющиеся материалы дают основание выставить следующие требования:
А. Запрещение участия сербских правительственных органов в контрабандной переправе людей и грузов через границу.
Б. Увольнение начальников сербской пограничной стражи в Шабаце и Лознице, а также таможенных чиновников, замешанных в деле.
В. Возбуждение преследования против Цигановича и Танкосича.
Доктор Визнер показал генералу Потиореку копию своей телеграммы Берхтольду, в которой он отказывался от обвинения сербского правительства в непосредственном участии в сараевском убийстве, однако не снимая с него ответственности за революционную агитацию против Австрии. Потиорек считал, что заключение Визнера чересчур осторожно. Он немедленно отправил Конраду письмо и изложил в нем свое собственное мнение, которое было значительно ближе к истине, если принять во внимание то, что мы знаем теперь о деятельности «Черной руки»:
«Совершенно немыслимо, чтобы в такой маленькой стране, как Сербия, никто не знал о приготовлениях к преступлению и о предательских приемах всей этой пропаганды. Как установлено расследованием, несколько человек в Боснии и Герцеговине, безусловно, знали наперед о том, что должно было произойти 28 июня. По словам одного из убийц, эти приготовления обсуждались в одной из таверн в Белграде… Кроме того, в Сербии наряду с официальным правительством имеется еще соперничающее с ним военное правительство, которое вышло из рядов армии. Доказано, что сербские офицеры, находящиеся на действительной службе, принимали участие в приготовлениях к убийству, а также играли выдающуюся роль во всей пропаганде и, следовательно, принадлежат к числу подстрекателей предательской агитации, которая развивалась в нашей стране. Армия, конечно, не есть часть правительства, но никак нельзя утверждать, будто официальное сербское правительство не знало, что делает армия».
Потиорек сообщал в этом письме новые сведения, которые он только что получил, относительно изменнической деятельности сокольских обществ, в которых сербские офицеры и чиновники, занимающие высокие должности, принимали деятельное участие. При этом Потиорек заявил, что он не может взять на себя ответственность, связанную с дальнейшим пребыванием на своем посту, если не будут приняты решительные меры. Удовольствоваться такими требованиями, которые предлагает Визнер, нельзя. Необходимо сокрушить машину, которая приводит в движение всю эту агитацию, то есть сербскую армию. Все эти дела, безусловно, не могли бы иметь места без ведома сербского правительства, без попустительства и, может быть, даже поощрения с его стороны.
Мнение Потиорека, подкрепляемое его долгим пребыванием в Боснии и непосредственным соприкосновением с сербами, было ближе к истине, как ее представляли себе Берхтольд и чиновники Министерства иностранных дел, чем строго юридические и осторожные предварительные заключения Визнера. Три требования, предложенные Визнером, были включены в ультиматум Сербии, но в остальном Берхтольд, по-видимому, мало воспользовался его отчетом и, во всяком случае, не воспользовался им немедленно. Визнеру предложили продолжать разборку материалов и составление досье, которое должно было содержать обличающий материал для предъявления его державам. Тем временем Берхтольд продолжал осуществлять план подготовки локализованной превентивной войны против Сербии, на чем настаивали Конрад и Потиорек.
Тисса меняет свое мнение
14 июля Берхтольду наконец-то удалось убедить Тиссу согласиться на предъявление ультиматума с коротким сроком для ответа. Но ему пришлось уступить требованию Тиссы, чтобы еще до предъявления ультиматума Совет министров в полном составе принял формальную резолюцию о том, что в войне с Сербией Австрия не стремится к территориальным приобретениям, за исключением незначительного исправления границ. Этой резолюцией имелось в виду обеспечить специальные интересы Венгрии, как их понимал Тисса, и предупредить требования компенсации со стороны Италии, а также интервенцию со стороны держав.
