Он только рукой махнул.
Время шло, воздух стал тяжелым, а физиономии вокруг потными,
кое-кто уже передвигался с трудом, но веселье все еще шло по нарастающей. И тут
Гиви поднялся и пошел от стола, а я поразилась тому, как грациозно он
двигается, и еще, как незаметно. Я понимаю, это глупо звучит, но было это
именно так.
Дверь в кухню была прикрыта ширмой, рядом дверь в коридор,
оттуда — в служебные помещения. А рядом лестница вниз, в холл. На какое-то
мгновение я подумала, что Гиви удастся пройти в нужную дверь, но совсем рядом
стоял стол, а за ним двое здоровяков. Как только Гиви приблизился, они заметно
насторожились, подались вперед. Пиджаки свободного покроя были расстегнуты,
руки потянулись под полы и… Гиви шагнул к лестнице. Павел никак не
отреагировал, но глаза сверкнули хищно, и головой повел как-то по-особому —
злился. Через несколько минут Гиви вернулся, и опять мне показалось: он
пройдет, но все повторилось, и он сел за стол.
— Коридор пуст, — бросил он, — только эти.
Время шло, а здоровяки продолжали сидеть, и всякий раз, как
рядом возникал кто-то, настораживались. Тут я и решила, что пора мне во всем
этом поучаствовать, раз уж вышло, что все городские события меня напрямую
касаются. Я выпила шампанского (для храбрости) и сказала:
— Их надо отвлечь.
— Умная мысль, — усмехнулся Павел, — а мы тут
голову ломаем, что делать.
Мне его тон не понравился, но я, конечно, демонстрировать
этого не стала, говорю спокойно так:
— Я могу помочь.
— Как? — опять усмехнулся.
— Ну, не так уж это трудно.
Всерьез они меня не восприняли, да я и не лезла особенно.
Просто пришла пора показать, что всякую ерунду я тоже делать умею, поэтому,
когда Гиви опять поднялся и пошел, легко так, словно танцуя, я приготовилась.
Вроде бы прическу поправила, а на самом деле бретельки платья на шее развязала,
ну а потом вскочила, платье, само собой, с груди слетело, а я еще завизжала.
Эффект был совершенно неожиданный, я, конечно, ждала, что на меня внимание
обратят, но чтоб вот так, разом вытаращились… А я визжу и грудь прикрываю, и
платье поддергиваю одной рукой, а оно уже до бедер съехало. Тут меня Павел
поразил. Я в нем актерских способностей не подозревала, и зря, потому что
разыграл все как по нотам, вскочил, стянул пиджак, на плечи мне накинул:
«Успокойся, дорогая» — и все такое… Кандидат на «Оскар» за лучшую мужскую роль
года. А я ногами топаю, локтем фужер смахнула, ору:
— Это ты виноват, — и по физиономии ему съездила,
не могла упустить такой случай. Он схватил меня в охапку, я задела соусник и в
буйство впала, тут сбежались все, кто раньше отсутствовал, администратор, к
примеру, Павел деньги на стол швырнул и за плечи потащил меня к выходу.
— Успокойся, дорогая.
Цирк. Всем страшно понравилось, особенно двум здоровякам у
двери, и Гиви, наверное, тоже, потому что его нигде не наблюдалось.
Мы покинули ресторан, и до самой машины Павел старательно
исполнял роль, и я тоже, правда, вмазать ему еще раз не решилась. Усадил меня в
машину, сам сел за руль, и мы со стоянки вырулили. Проехали три квартала,
свернули, огни погасили и встали. Павел на меня посмотрел, я пиджак стащила,
ему отдала, платье поправила.
— Сама придумала? — спросил насмешливо.
— В кино видела.
— Умеешь. В драмкружок в школе не ходила?
— А ты?
Он жестко усмехнулся, но сказал спокойно очень:
— Особо не наглей.
Я, естественно, замолчала. Тенью справа возник Гиви, сел в
машину, сказал:
— Порядок.
— Разведал? — спросила я, уж очень расхрабрилась в
тот вечер.
— Ага.
— Какого человека заполучили, а, Гиви? Чтоб мы без нее
делали? А грудь у тебя высший класс, что ж ты раньше от нас такую красоту
прятала?
— Я, между прочим, помочь хотела, — разозлилась
я, — а вы кретины, и мозги у вас, как у всех кретинов, в штанах.
— Это ты мне говоришь? — спросил Павел. —
Давно ты у нас на толчке не сидела.
— Ой, — сказала я и сползла по сиденью, много чего
лишнего я в этот вечер сделала. Тут мы из города выехали.
— Может, остановишь? — робко спросила я.
— Ничего, дотерпишь.
В эту ночь я не только дверь заперла, но и тумбочкой ее
приперла, а настольную лампу рядом с собой положила. Конечно, вряд ли поможет,
но так спокойнее.
Утром я пила кофе, сидя перед телевизором. Слушала областные
новости. Ничего особенного. И тут пошли криминальные сообщения. До конца не
дослушала, в туалет рванула, потому как этой ночью Колеватых Сергей
Владимирович покинул нас, заполучив пулю в лоб.
* * *
До обеда мы вдвоем с Витьком были, остальных не наблюдалось.
А когда Павел объявился, я ему сказала:
— Домой уезжаю.
— Что? — не понял он.
— Домой уезжаю. Мне надо.
— Пошла вон, — равнодушно отозвался.
— Я уйду. По-хорошему не отпустишь, сбегу.
— Чего это вдруг?
— У меня день рождения завтра, — сказала я, —
сын звонить будет. И вообще, гости придут. И я должна быть дома. А здесь мне
уже до смерти надоело.
— А кто тебя спрашивает? — удивился Павел.
— Я, конечно, понимаю, что для таких, как ты,
благодарность звук пустой, но все ж таки можно человеку доброе дело сделать,
если тебе это ничего не стоит. А для меня очень важно дома быть. И вообще…
Тут Павел на меня уставился своим особенным взглядом, и я на
месте затопталась, хмурилась и боялась наговорить лишнего. Вошел Гиви, а Павел
ему и говорит:
— Юлька нас на день рождения зовет. Поехали.
Я даже подпрыгнула.
— Ну уж нет.
— Ну уж да, — передразнил он.
— Слушай, — заныла я, — вы там совершенно ни
к чему. Я плохого про вас сказать не хочу, но… вы там не к месту. Человек один
приезжает, очень дорогой мне человек, и… не будь свиньей, — выпалила я.
Павел и Гиви переглянулись.
— День рождения — это святое, — начал паясничать
Павел, — а когда так упрашивают — не откажешь. Едем.
Я плюнула с досады и ушла.
