– Вроде все. Только в здании сколько-то народу еще сидит. Там, внизу, тоннели – забрались туда. Будем штурмовать?
– А зачем? Подтяни, как договаривались, пару емкостей. Что там, кстати?
– Соляр, кубов сорок наберется, если не больше.
– Ну, вот и замечательно. Кто бы там ни был, в огне они жить вряд ли умеют. И бактерии их тоже. Подтягивай, заливай и поджигай.
Борман кивнул, коротко распорядился – и вот уже солдаты раскатывают шланги. Емкости врыты в землю намертво, танком не сдвинешь, но пожарных рукавов в избытке. И вот уже журчит, уходя вниз, под землю, вонючий поток. Дизельное топливо, а вместе с ним бензин – нашелся здесь и он, правда, немного. Короткая перестрелка – видать, кто-то из японцев, сообразив, к чему идет дело, попытался хотя бы продать жизнь подороже, но автоматчики были начеку, мгновенно нашпиговав несостоявшегося героя тремя десятками пуль. И в этот момент подскочил лейтенант, комвзвода из первого батальона.
– Товарищ подполковник. Там это…
– Что? – Петров с удивлением посмотрел на бледное лицо молодого офицера. Парню немногим более двадцати, но он успел повоевать, и неплохо. Труса, во всяком случае, не праздновал. Так что могло случиться такого, что у него губы дрожат?
– Вам лучше самому на это взглянуть.
Ну, лучше – значит, лучше. Петров кивнул и зашагал следом за лейтенантом, чтобы буквально через минуту оказаться в собранном из деревянных щитов бараке. Большом таком, просторном. В середине сквозной пролом – видать, кто-то проскочил его на своем танке, не желая объезжать. Кто? Да кто угодно, так многие делали. Некоторые из строений вообще превратились в груду мелко изломанных досок, так что у этого вид был еще пристойный. На первый взгляд.
Раньше здесь было что-то вроде операционной. Не той, где спасают раненых или, к примеру, вырезают аппендицит. Здесь людей препарировали. Послойно, жилка за жилкой. И, судя по всему, живьем. Китайцев, еще каких-то маньчжур. Русских…
Как Петров удержал в себе остатки завтрака, он и сам сказать не мог. На полусогнутых выбрался наружу, жадно принялся хватать ртом воздух. Подошел Борман.
– Мы закончили. Может, предложить им сдаться?
– Жги, – прохрипел комполка. – Хотя нет, погоди, я сам…
Пламя разгорелось легко, можно сказать, охотно. Тонким ручейком пробежало к открытому люку, возле которого лежали уже три тела. Японцы пытались выбраться еще несколько раз, но им не то что не давали уйти – даже не брали в плен. Слух о том, что здесь нашли, разошелся среди бойцов с невероятной быстротой. Огонь миновал их, потом, словно маленький зверек прыгнул вниз – а через минуту из подвалов рванулся к небу огненный столб.
Ну все, думал Петров, глядя на созданную ими страшную печь. Кончено. Надо дождаться подкреплений, пускай сюда везут специалистов, мало ли, сколько ходов здесь нарыто. Что-то может случайно и уцелеть, хотя и вряд ли. Но главное сделано, фабрики смерти больше нет, и тех, кто сможет ее воссоздать, тоже. И… они отомстили за все.
– Товарищ подполковник! Японцы!
Ну вот, размечтался о спокойной жизни. Петров вздохнул и, на ходу натягивая шлемофон, поспешил к своему танку.
Японцев было много. Очень много, и впрямь дивизия, если не больше, да еще и при технике. Видать, и впрямь ценили этот объект, если при рушащемся фронте пригнали такую толпу, да еще и не только с барахлом собственного производства. Шерманы, с их характерным силуэтом, он узнал сразу, и по всему выходило, драка будет жаркой. Очень уж много врагов, на них и патронов может не хватить. А главное, перестраиваются на ходу в боевые порядки – видать, издали заметили столбы дыма. А жаль, из засады можно было бы потрепать их качественно.
– Товарищ полковник, – немолодой солдат-пехотинец для краткости привычно чуть повысил его в звании.
– Что случилось?
– А вот вы ответьте на вопрос. Где ж мы их всех хоронить-то будем?
Вокруг жизнерадостно заржали луженые солдатские глотки. Петров тоже улыбнулся. Ну что же, если его люди шутят, значит, все хорошо, уверены в победе. А что субординацию нарушают – так в бою не до нее, там частенько матом не ругаются, им разговаривают. Ну что же, главное, не подпускать врага, чтобы массой не задавил. Пора показать этим, как правильно выразился Менгеле, унтерменшам, чьи в лесу шишки.
А вон, кстати, и сам доктор, легок на помине. И впрямь знаком с военным делом – успел окопаться и теперь осваивается с трофейным пулеметом. Что же, если этот врач умеет лечить не только от смерти, но и от жизни, то сейчас это только в плюс, лишний ствол в бою не помешает. Ну, как говаривал дед-священник, начнем, помолясь.
Заревели орудия, и среди не ожидающих столь теплого приема японцев начали подниматься высокие фонтаны смешанного с землей огня. Бой начался.
Сколько атак они отбили в тот день, семь или восемь, Петров потом даже не мог вспомнить. Они шли одна за другой почти без перерыва. Сложно было даже уловить момент, когда заканчивается одна и начинается вторая. Самыми яростными были первая, когда японцы, видать, еще не сообразили, что противостоит им не горстка десантников, а ударная группа при тяжелой бронетехнике, и последняя. Тогда ощетинившийся штыками вал японцев докатился до самых окопов, кое-где даже дошло до рукопашной. Лишь фланговый удар резервной танковой роты позволил удержаться. Он, да еще тот факт, что японские танки к этому моменту были уже почти все выбиты.
А потом вдруг сразу стало легче. Вначале в уже начавшем подергиваться дымкой заката небе появились самолеты. С земли навстречу им затявкали зенитки, но их было мало, да и точность огня оставляла желать лучшего. Штурмовиков же здесь собралось не менее полусотни. Пройдя на бреющем полете, «летающие танки»
[24] выпустили по узкоглазым реактивные снаряды, а вторым заходом щедро полили их огнем авиационных пушек. Следом, включив сирены, уже валились с высоты «лаптежники»
[25], а позади японцев невиданными цветками распускались в небе купола парашютов.
На этом все, в принципе, и закончилось. Массовый десант в тылу силами целой дивизии – это вам не хухры-мухры. Да еще когда с воздуха идет настоящее избиение. Японцы это тоже сообразили. Кто уж у них там оказался такой умный, история умалчивает, но, не дожидаясь, пока их возьмут в кольцо, уже порядком избитая японская дивизия рванула прочь, на прорыв. Их не преследовали – слишком устали, да и то, с какой четкостью действовали японцы, говорило о том, что эта часть отнюдь не из худших и управление ею не утеряно.
Петров прошел вдоль своих машин. Танков они потеряли относительно немного. Повезло, японцы практически не имели серьезной артиллерии, а то немногое, что у них было, проиграло дуэль орудиям тяжелых танков. Основные потери были на совести смертников. Ну и еще из-за того, что боезапас танков под конец был практически расстрелян, приходилось действовать в основном гусеницами. Пехотинцам досталось намного сильнее. Хорошо, что пулеметов хватало, своих и трофейных. А к последним еще здесь нашлось в избытке боеприпасов. За одним таким Менгеле и работал. Кстати, а где их эксперт?
