Рядовой Ганс Шульц участвовал в боевой высадке в первый раз и пятой точкой чувствовал, как она отличается от тренировок. Вроде бы то же самое – но ползет по коже отвратительный холодок, и есть понимание простого момента: чтобы выжить, придется очень постараться. Что же, его хорошо учили. Инструкторы, часть из которых сейчас шла в одном строю со своими учениками, вдалбливали знания когда словом, а когда и кулаком. Особо непонятливым помогало. Хотя, как признавали сами инструкторы, сейчас молодежь гоняли куда серьезнее. Боевые действия смещались на океан, и специфика подготовки несколько изменилась. Даже из морской пехоты инструкторов присылали. Смешно – когда-то десантники, не из лучших, шли в спешно, практически с нуля создаваемую морскую пехоту, а теперь эти выкормыши Лютьенса сами учат. И ничего не поделаешь, нюансы войны на побережье они знают куда лучше, так что даже свои инструкторы участвовали в тренировках наравне с молодняком, и это, надо признать, хорошо подстегивало. Хотя бы даже тем, что была возможность хоть в чем-то превзойти учителей, доказав, что ты не хуже их.
За этими мыслями сам прыжок оказался каким-то даже и незаметным. Обычно Шульц, прыгая, закрывал глаза, но сейчас этого не потребовалось. Миг – и вот он в свободном полете, а вокруг него невероятная красота. Под ногами облака, там, ниже, еще только-только занимается рассвет, а здесь уже заря играет невероятными переливами красок. Волшебство, ради которого стоит жить и стоит рисковать, идя в десант…
Рывок – открылся парашют. Будто крылья ангела за спиной. В данном случае – ангела смерти, цвет купола подобран так, чтобы с земли его разглядеть было как можно сложнее. А вокруг вспухают десятки и сотни таких куполов. Если уж быть совсем точным – чуть меньше двух тысяч, все, на кого хватило места в самолетах.
Поерзав немного, Шульц подумал, что стоит быть благодарным русским за эти парашюты. Еще недавно они прыгали со своими, отличающимися очень маленькими куполами. Рывок, когда они открывались, был куда жестче, каждый раз казалось, что позвоночник высыплется в трусы. Ну и скорость спуска бешеная, при посадке многие травмировались. Конечно, шансов, что не расстреляют в воздухе, больше, зато и разбиться можно запросто, а потом еще, после жесткой посадки, бежать, хромая на обе ноги, к контейнеру с оружием. Его сбрасывали отдельно, а то с такими парашютами каждый лишний килограмм чреват возможностью размазаться красным пятном на серых скалах. Сейчас же у них у всех парашюты советского образца. Спускаешься чуть медленнее, зато во всем остальном выигрываешь.
А вот и облака. Мерзкая сырая вата тумана на лице и руках, лезет в щели комбинезона, да и сама ткань начинает довольно быстро намокать. К счастью, это продолжается недолго, облачный слой только выглядит внушительно, а на самом деле довольно тонок. Несколько секунд – и вот она, цель, раскинувшаяся под ногами. Штурманы не ошиблись, и к цели их путешествия, огромному, с испещренными бухтами берегами, острову вывели идеально. А значит, теперь дело за ними, десантниками.
Посадка вышла все же довольно жесткой, хотя и терпимой. Земля ударила по толстой, ребристой подошве ботинок, и Шульц пробежал несколько метров, «гася» купол. Здесь был ветер, хоть и небольшой, и мешал он здорово. Однако десантников учили и не такому, сейчас условия высадки выглядели даже относительно комфортными.
Все, парашют лежит бесформенным комком шелка. Маскировать его нет смысла, ни Шульц, ни остальные, даже помешанные на орднунге фельдфебели, и не пытались это сделать. Придавили камнями, и только. Найдется время – заберут, нет – значит, возиться с ними будет уже некому. Взмах руки командира группы, обер-лейтенанта Лехнера, и вот они уже бегут по каменистому склону наверх, туда, где всего в четырех километрах от места высадки расположена цель их подразделения – радар, доставшийся узкоглазым от американцев в качестве трофея. И успеть туда надо раньше, чем макаки успеют проснуться.
Несмотря на неопытность, Шульц понимал: им повезло, расчет командования оказался верен. Гарнизон Пёрл-Харбора настиг тот же недуг, что рано или поздно охватывает все тыловые подразделения, находящиеся вдали от строгого взгляда высокого начальства. Японцы выглядели чуть более стойкими – но именно чуть, и все равно расслабились. Неудивительно, что дежурная смена при радиолокаторе позорно пропустила цели, тем более что ради экономии ресурса (детали-то взять, случись что, неоткуда) локатор не гоняли непрерывно, а включали время от времени. И самолеты добрались-таки до цели незамеченными, разведчики смогли точно указать, когда будет пауза в работе радара. Теперь предстояло развить первоначальный успех.
Шульц бежал вперед, привычно удерживая свой МП-40. Спину оттягивал огромный ящик с радиостанцией, на теле гирей висел жилет с многочисленными карманами, в которых уютно расположились запасные магазины и гранаты. Этот жилет, кстати, тоже пришел в десант из морской пехоты, а изобретателем, по слухам, был все тот же Лютьенс. Впрочем, про него ходило много легенд, где правда, а где вымысел, уже и не разберешь, уж это Шульц (университетское образование к чему-то да обязывало) понимал хорошо. Слухом больше, слухом меньше – какая теперь, в сущности, разница?
Груз весил немало, но Шульц был парнем крепким, ростом под метр девяносто, а ежедневные тренировки нарастили ему такие мышцы, что, как шутил отец, когда молодой десантник перед самой войной приехал навестить родных, он теперь и без танка сквозь стену пройдет. Так что пробежать несколько километров по пересеченной местности – не проблема. Главное, дыхание сберечь, остальное ерунда. Товарищи загружены не меньше, но ведь бегут и падать не собираются, а значит – вперед!
Уже почти перед конечной точкой их марш-броска, тяжело пыхтя, его догнал обер-фельдфебель Клюге. Бежал он обманчиво тяжело, казалось, сейчас свалится, но на самом деле их командир отделения, ветеран Гибралтара и еще десятка боевых выбросов, обладал выносливостью ломовой лошади и запросто мог удивить кое-кого моложе и в беге, и в рукопашной. Его тяжелая, кажущаяся квадратной фигура двигалась вперед с неудержимостью боевой машины, а автомат на шее казался игрушкой.
Кстати об автомате. Вот он-то служил предметом зависти для многих. ППШ, точнее, его немецкая реплика под девятимиллиметровый парабеллумовский патрон. Очень ценное оружие, и из-за невероятной надежности, и из-за удобства в рукопашном бою. В отличие от МП с его хлипким складным прикладом, тяжелый и неуклюжий на вид ППШ давал своему владельцу неплохую возможность одним хорошим ударом раскроить противнику череп. По слухам, куда больше ценились среди десантников старой закалки такие автоматы советского производства, изначально созданные под модернизированный русскими маузеровский патрон, обладающий выдающейся баллистикой. Увы, командование упорно держалось за свои девять миллиметров, которые, может, в упор и обладали чуть большим останавливающим действием, но на дальних дистанциях серьезно проигрывали. Хотя и командование понять можно, пересортица в боеприпасах весьма чревата.
– Шульц. Молчи, дыхание не сбивай. Я тебе говорил, но еще раз повторю, а то вы, молодые, вечно в азарт впадаете и забываете обо всем на свете. Вперед не лезь. Связь – это все. Даже если ты не сделаешь ни единого выстрела, но обеспечишь нас бесперебойной связью, ты свою задачу выполнил и висюльку на грудь заработал. Если понял, кивни. Вот так, молодец.
