Так и прошла ночь в тяжелых раздумьях, а утром, чуть свет, явился брат, который, чтобы никого не разбудить, тихонько прокрался в свою комнату и тут же завалился спать.
А вскоре проснулись родители. Мария Федоровна, как водится, решила еще немного понежиться в постели, а вот Владимир Федорович, у которого это не было в традиции, встал, набросил на себя домашний халат и подошел к окну. Глянув в затянутое ледяным ажуром стекло, он пришел в восторг.
Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный —
Пора, красавица, проснись…
– процитировал он и блаженно потянулся.
– Что ж, пора так пора, – произнесла Мария Павловна и нехотя встала с постели. Голландка еще не успела остыть с вечера, и в комнате было достаточно тепло. – Как хорошо, дорогой, правда? – прильнув щекой к плечу мужа, проговорила она. – Семья вся в сборе, за окном чудесная природа… Приволье! Вот так бы всю жизнь.
– Да, дорогая, так бы всю жизнь, – согласился Владимир Иванович и нежно поцеловал ее в лоб.
В дверях родительской комнаты появилась Лиза.
– С добрым утром! – она пыталась по обыкновению быть задорной и приветливой, но не могла.
– Лизонька, ты случаем не захворала? – спросила ее Мария Павловна.
– Нет…
– Отчего ж тогда глаза у тебя такие больные?
«Боже, от мамы ничего нельзя утаить, тут же все заметит», – подумала Лиза.
– Разве больные? – Она подошла к туалетному столику у окна и, присев на пуфик, начала разглядывать себя. – Да, ты права, я выгляжу неважно. Может, это все оттого, что я легла поздно?..
– А что ты делала? – спросила мать.
– Я читала книгу, – соврала Лиза.
– Ну, тогда понятно, – улыбнулась Мария Павловна и тут же: – Ну, давайте быстренько приведем себя в порядок – и на завтрак. Столовские не любят, когда опаздывают.
– Ничего, – проговорил отец, – подождут. За это они деньги получают.
– И все-таки давайте поспешим, – сказала Мария Павловна и уже направилась в туалетную комнату, когда вдруг вспомнила о сыне. – А где наш Петруша? Поди, спит еще?
Лиза нахмурилась.
– Наверное, спит. Он же у нас соня.
Она хотела сказать что-то другое, но вовремя остановила себя. Сейчас она пойдет к Петру и серьезно поговорит с ним. Но когда она вошла в комнату брата и стала будить его, тот запротестовал.
– Уйди, сестра, я спать хочу, – не открывая глаз, проговорил он.
Лиза не отступала.
– Мне с тобой поговорить надо, – решительно заявила она.
– Потом, – поморщился он. – Видишь, я же конченый труп.
– Я серьезно! – настаивала сестра.
– И я серьезно… Все, уходи, я спать буду.
Лиза была в отчаянии. Она не знала, что делать.
– Тогда о твоем поведении мы будем говорить с родителями! – решилась она на крайность.
Угроза была воспринята адекватно. Испугавшись, что сестра и впрямь пойдет жаловаться на него, Петр ухватил ее за руку и притянул к себе.
– И не вздумай! – усевшись на край постели, прошипел он ей в лицо. – Тогда и я расскажу им все про тебя.
– И что же ты расскажешь? – освобождая из плена руку, спросила Лиза.
– А ты будто не знаешь! – ухмыльнулся брат и широко зевнул. Он еще не протрезвел, и это было заметно по его плывущим в тумане глазам.
– Ты имеешь в виду ротмистра Шатурова? Но ведь в том, что мы были вместе, нет ничего предосудительного! – с чувством произнесла девушка.
Петр снова зевнул.
– Ну да, конечно, если не считать того, что мы вас застали в весьма щекотливом положении.
– Это еще в каком таком положении? – нахмурилась сестра и с опаской посмотрела на неплотно прикрытую дверь комнаты.
Петр ухмыльнулся.
– А в таком!.. Ты что забыла?..
Лиза покраснела и опустила глаза.
– Ты не так нас понял, – негромко проговорила она. – Ты вообще все привык обращать в пошлость! Петр, что с тобой случилось? – Она села рядом с братом.
– Со мной? – не понял он. – Со мной-то ничего не происходит, а вот ты… Послушай, Лизка, – с укором взглянул он на сестру. – Зачем тебе нужен этот негодяй?
Лиза вспыхнула.
– Негодяй? Это кто же негодяй-то? Сергей Федорович? Так ты ошибаешься! – в сердцах произнесла она. – Ротмистр Шатуров – честный и порядочный человек. Он же… Он за отечество воевал, а вы… Как вы смели бить его?.. Заслуженного человека… Да он… Да он… Вы и мизинца его не стоите! Вы – обыкновенная шантрапа, а он герой…
У Лизы из глаз покатились слезы. Они такие искренние и чистые, как и ее короткая и незапятнанная жизнь.
– Ты будь… осторожнее в выражениях, – поморщился брат и вдруг удивленно посмотрел на сестру. Такой он ее еще не видел. Лицо бледное, а в глазах боль и отчаяние.
– Ты думаешь, я не знаю, кто подговорил этих идиотов избить Сергея Федоровича? Ты! Потому что ты ненавидишь его… – неожиданно заявила она.
Петр набычился.
– Да, представь себе, ненавижу… Я же знаю, чем закончатся все эти его ухаживания…
– И чем же? – встала в позу Лиза.
– Не прикидывайся дурочкой – тебе это хорошо известно! – хмыкнул Петр. – И что ты будешь делать, когда он бросит тебя? Как ты будешь людям в глаза смотреть? Вот я и не хочу, чтобы тебя постигла участь главной героини из островской «Грозы». Сама знаешь, чем там все закончилось… А ты моя сестра, и я хочу спасти тебя.
Лиза впала в отчаяние и не знала, что сказать.
– Ты… ты болван!.. Болван! – повторяла она. – Неужели ты думаешь, что я…
Петр взял ее за руку и притянул к себе.
– Во-первых, тише – родители могут услышать… А, во-вторых… – Он пытался подобрать нужное слово. – Во-вторых, сестренка, я знаю жизнь немного лучше, чем ты…
На Лизиных губах появилась усмешка.
– То, что ты водишься с этими сомнительного вида девицами, еще не значит, что ты больше меня повидал на этом свете.
Петр поморщился.
– Да при чем здесь девицы! Впрочем, это тоже своего рода школа жизни. Я смотрю на них, на поведение окружающих меня людей и анализирую. Так я понял, что жизнь – это обман. Да-да, обман! При этом цель человечества – это как можно больше обмануть себе подобных… Чтобы выжить в этом аду.
– В каком еще аду? – не поняла Лиза.
– А в таком! Это ты видишь все сквозь розовые очки, а я-то уже давно их сбросил… Мир жесток и обманчив – запомни это. А ты… – Он усмехнулся. – Ты же готова идеализировать все на свете. Даже такого дьявола, как ротмистр Шатуров, ты пытаешься представить ангелом. Но ангелов, дорогая моя, вообще не существует! Это все легенды, обман. И это ты должна запомнить навсегда. Иначе эта жизнь тебя проглотит с потрохами.
