Хуан Доминго Перон
Банковский комитет Мартина Бормана стал фактически вторым правительством Третьего рейха. Он ввел своих представителей в правления всех без исключения немецких банков и имел прямой доступ к их операциям. Важную роль в системе, созданной Борманом, играл Герман Йозеф Абс, председатель правления Германского банка (Deutsche Bank), влияние которого распространялось на центральный государственный банк (Рейхсбанк) и министерство экономики. Абс имел превосходные отношения с Вальтером Функом, президентом Рейхсбанка, и оказался очень ценен для партии и Бормана. Именно подконтрольный Абсу Германский банк осуществлял наиболее щекотливые зарубежные операции с золотом и другими ценностями. Для него и для другой опоры финансового могущества Мартина Бормана – Дрезденского банка – не существовало практически никаких ограничений на действия. Германский банк стал в руках Бормана ведущим инструментом для установления экономического контроля над финансовыми учреждениями и компаниями оккупированных нацистами стран. Он играл жизненно важную роль в финансировании германской военной машины. Руководящий персонал банка подбирался в значительной степени по принципу преданности идеям национал-социализма: высшие менеджеры банка, включая директоров многочисленных филиалов, все без исключения являлись членами НСДАП.
Наряду с Дрезденским банком Германский банк осуществлял широкие финансовые операции в Турции. Немецкие активы в этой стране составляли приблизительно 30 миллионов долларов (в тогдашних ценах), хотя их истинные размеры, вероятно, были во много раз больше. Стамбульский филиал Германского банка в годы войны был особенно известен своими подозрительными финансовыми операциями, в том числе операциями с золотом, иностранной валютой и ценными бумагами, номинально принадлежавшим различным немецким фирмам и физическим лицам. Происхождение этих ценностей не вызывало никаких сомнений…
Союзники знали о размахе подобных операций и не раз предупреждали Швейцарию и других «нейтралов» о том, что не признают законность сделок с конфискованными ценностями. Однако нейтральные страны Европы и Аргентина продолжали принимать золото и валюту от Рейхсбанка даже после того, как стало абсолютно ясно, что Германия уже к 1942 году полностью исчерпала свой довоенный золотой запас и поэтому речь может идти уже только о золоте, награбленном нацистами в оккупированных странах. У них, и в первую очередь у швейцарцев, имелись очень серьезные основания (даже в последний год войны) для того, чтобы сохранять деловые отношения с Германией. С начала 1943 года Швейцария попала под все возрастающее давление со стороны союзников, требовавших прекратить золотые сделки с Германией. Хотя эти предупреждения все более и более нервировали руководство Национального банка Швейцарии, оно продолжало сопротивляться требованиям союзников вплоть до февраля 1945 года, когда в Берн прибыла официальная трехсторонняя (англо-франко-американская) комиссия. 8 марта 1945 года, после напряженных переговоров, было подписано соглашение, согласно которому Национальный банк Швейцарии обязывался прекратить покупку золота у германского Рейхсбанка. Еще раньше, 16 февраля 1945 года, федеральные власти Швейцарии распорядились заморозить все германские активы, хранящиеся в швейцарских банках и провести их тщательную инвентаризацию. Эти меры, однако, не остановили потока ценностей, идущего из Германии: золото Рейхсбанка продолжало поступать в Швейцарию даже в последние недели войны, в обход соглашения с союзниками. В этот период особенно широкое распространение получили банковские счета, открывавшиеся на частных лиц: на эти счета зачислялись средства, тайно перевозившиеся курьерами из Германии в Швейцарию.
Еще в декабре 1944 года в Страсбурге состоялось секретное совещание, на котором присутствовал ряд высокопоставленных нацистских функционеров. Протокол совещания вел шеф РСХА Кальтенбруннер. Обсуждался вопрос о предстоящей тайной массированной переброске за рубеж большого количества ценностей, в первую очередь золота и иностранной валюты. В дальнейшем эти средства должны были обеспечить послевоенную будущность нацистских преступников, бежавших в нейтральные страны, и возможность восстановления «Четвертого рейха». Переброска их за рубежи Германии была возложена на РСХА.
Картина Эдуарда Мане в шахте Меркерс
Совещание рассмотрело также оперативные планы, системы псевдонимов и шифров. Личные шифры получил очень узкий круг лиц. Подавляющая масса ценностей была вложена на номерные счета с особым условием: вклад выдается при наличии на документе трех подписей. Эти подписи должны были принадлежать людям, знающим три части шифра, но не знакомым друг с другом, чтобы ни одна из «троек» не могла сговориться. Список этих людей хранился в РСХА среди особо важных документов.
Проблема возвращения похищенных ценностей, «уплывших» за годы войны к нейтралам, встала во весь рост в первые же дни после окончания войны. В ноябре – декабре 1945 года победившие союзники провели в Париже конференцию по репарациям, на которой, в частности, было решено учредить Трехстороннюю Золотую комиссию для возвращения золота правительствам ограбленных стран. Эта комиссия действовала вплоть до февраля 1997 года. В общей сложности она распределила 329 тонн золота (около четырех миллиардов долларов). Что касается золота, оказавшегося в нейтральных странах, то его судьба решалась на отдельных переговорах. В итоге Швейцария после долгих переговоров вернула в Трехстороннюю Золотую комиссию лишь 18,5 миллионов долларов из 240. Швеция вернула почти все – около 15 миллионов долларов, Португалия – 4,5 миллиона. Турция не вернула вообще ничего. Всего удалось вернуть лишь около 100 миллионов долларов, – чуть более одной пятой германских активов, переведенных в годы войны за границу.
Оставалась и другая важная проблема – проблема возврата средств с секретных нацистских счетов в швейцарских банках. По оценкам федерального казначейства США, только в последние месяцы войны нацисты перевели в Швейцарию около 750 миллионов долларов. Теперь победившие в войне союзники требовали репатриации этих средств. Швейцария противилась. Швейцарские «гномы» опасались не только прямой потери денег, но и последствий, которые будет иметь подобная акция. Возврат нацистских вкладов поставил бы под сомнение всю систему, гарантировавшую конфиденциальность и надежность всех без исключения банковских операций, на которой держался весь авторитет швейцарских банкиров. Таким образом, доверие клиентов, привыкших к тому, что в Швейцарии никто не интересуется происхождением поступающих на банковские счета денег, было бы подорвано. Это грозило сокращением притока иностранных капиталов, что, в свою очередь, подрывало основы экономического благополучия «страны гномов».
Закулисное перетягивание каната продолжалось многие месяцы. Союзники, и прежде всего США, усиливали давление, Швейцария не хотела уступать: добыча – это всегда добыча, ее так просто не отдают. Уступая нажиму, швейцарское правительство создало специальный межбанковский комитет, объединивший около 700 чиновников и банковских служащих, которому было поручено расшифровать номера счетов, предположительно принадлежащих нацистам, однако этот орган работал неэффективно и чрезвычайно медленно. Проблема была частично решена только в 1953 году, когда в Лондоне было заключено соглашение, урегулировавшее отношения западных союзников с Федеративной Республикой Германией, которая рассматривалась как правопреемник рухнувшего Третьего рейха. Это соглашение открывало дорогу для решения проблемы нацистских счетов в швейцарских банках. В итоге альпийская республика согласилась вернуть половину той суммы, которую требовали от нее союзники, а именно 350 миллионов долларов. При этом нацистские счета сохранялись в неприкосновенности, а искомые 350 миллионов Швейцария получала от министерства финансов Федеративной Республики Германии. Таким образом сохранялась банковская тайна, а вместе с ней – и деньги нацистов…
