В 1950–1960-х ярких ролей в кинематографе у Жарова было уже меньше: Прохор в фильме-спектакле «Васса Железнова» (1953), Артынов в «Анне на шее» (1954), Свиристинский в «Девушке с гитарой» (1958), военный министр в «Каине XVIII» (1963), Ухов в «Старшей сестре» (1966). А вот в конце 1960-х – начале 1970-х произошел новый всплеск всенародной популярности старого актера. Он сыграл мудрого, всепонимающего сельского милиционера Анискина в фильме И. Лукинского «Деревенский детектив» (1968). И сыграл настолько блистательно, что вскоре последовали продолжения – фильмы «Анискин и Фантомас» (1973) и «И снова Анискин» (1978), причем эти картины Жаров ставил уже сам. Кстати, легко заметить, что в трилогии об Анискине огромное количество крупных планов Михаила Ивановича, и это не случайность – в старости актер начал ревностно относиться к своей славе и хотел как можно чаще быть «в кадре». Но эту слабость коллеги, обожавшие маститого артиста, охотно ему прощали.
Достижения Жарова были отмечены званием народного артиста СССР (1949), тремя Сталинскими премиями (1-й степени – 1941 и 1942 годы, 2-й степени – 1947 год), двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды. В 1974 году в связи с 75-летием артисту было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
15 декабря 1981 года Михаил Иванович Жаров ушел из жизни. Могила великого актера, прекрасно проявившего себя во всех творческих и жизненных испостасях, находится на Новодевичьем кладбище.
Мария Бабанова. «Самая звонкая и волнительная актриса наших дней»
(1900–1983)
Мария Ивановна Бабанова родилась 29 октября 1900 года в Москве в семье заводского токаря Ивана Ивановича Бабанова и росла в среде, которую сама потом называла «зажиточной без культуры». Атмосфера в доме не была творческой, и училище Московского общества распространения коммерческого образования, куда отдали девочку, было для нее настоящей отдушиной. Окончив училище в 1915-м, Маша поступила на естественное отделение Коммерческого института, затем перевелась на Высшие женские курсы, которые в сентябре 1918 года стали 2-м Московским государственным университетом. А год спустя Мария Бабанова пришла в Театр-студию с неблагозвучным названием ХПСРО (Художественно-просветительский союз рабочих организаций). Ею руководил брат В.Ф. Комиссаржевской Федор Федорович, полный желания реформировать театр. В этой студии состоялся актерский дебют Марии (Фаншетта в «Свадьбе Фигаро»), ее партнером по сцене был Игорь Ильинский.
В 1920 году большая часть труппы ХПСРО перешла в Театр РСФСР 1-й, которым руководил В.Э. Мейерхольд. Так произошла встреча Бабановой с мастером, который сыграл определяющую роль в ее жизни. Но на первых порах Марии доверяли разве что «массовочных» персонажей, а робкая попытка получить роль закончилась провалом («Как-то мне скучно стало, я попросила: “Дайте мне реплику”. Дали. Я сказала ее, все засмеялись, а реплика была трагическая. Отняли»). Настоящий успех пришел к Бабановой только в Театре ГИТИС (с 1923 г. – Театр имени Мейерхольда). На его сцене 25 апреля 1922 года начинающая актриса сыграла Стеллу в пьесе бельгийского драматурга Ф. Кроммелинка «Великодушный рогоносец» в постановке Мейерхольда. Это был один из трех великих спектаклей этого года наряду с «Принцессой Турандот» Вахтангова и «Федрой» Таирова. В нем поражали и восхищали и слаженная радостная игра актеров, и вдохновенная, устремленная в будущее режиссура. Но все критики единодушно выделяли в спектакле Бабанову. Сравнивая ее с великой итальянкой Элеонорой Дузе, А. Гвоздев писал: «О Бабановой хочется рассказать, как она стремительно съезжает по скату, растягивается, поворачивается к двери, начинает ногой играть с дверью, затем повертывается лицом к публике и оказывается сидящей на полу в детски-наивной, ясной и радостной позе. Но все это происходит в одно мгновение, и слова бессильны передать темп и ритм музыкального скерцо, иначе – выхода Бабановой на сцену».
Мария Бабанова в роли Дианы де Бельфлер в пьесе Лопе де Вега «Собака на сене»
А В.Л. Юренева так описывала молодую актрису: «По боковой лестнице ловкими уверенными ногами, в высокозашнурованных советских башмаках вбегает тоненькая фабричная девочка.
Синяя, короткая, грубая прозодежда. Круглое, злое личико. Скромный лен обильных волос. Две окаменевшие фиалки – глаза…
Так появляется новая актриса, актриса Бабанова. Ее имя сегодня еще никто не знает, но в завтра оно уже вписано, как начало молодой плеяды актрис.
…Впечатление необычное. Невинный возраст, простецкость внешнего вида и неожиданная уверенность, зрелость игры. Ни тени волнения, неумелости первого выхода…
Основа ее игры – ритмы, сухие и четкие, как конструкция. Не ритмы речи, слов, пауз – нет, ритмы лестниц, плоскостей, пространства.
Слов мало. Как говорится – кот наплакал. Роль строится движениями, слова бросаются в публику всегда с одинаковой силой, как мяч в цель».
После этой роли Мария Бабанова сразу стала любимицей публики и критики, прославилась как один из символов «нэповской» театральной Москвы. Она с блеском играла «буржуазных» барышень – а вне сцены была тихой, скромной, вовсе непохожей на своих «шансонеточных» героинь, никогда не опускалась до того, чтобы подрабатывать в расплодившихся коммерческих ресторанах и кабаре, чем грешили многие ее коллеги. Казалось бы, впереди у Бабановой – только успех. Но беда поджидала актрису там, где она не ожидала – на сцене Театра имени Мейерхольда она напрочь затмевала жену самого Мейерхольда Зинаиду Райх, и этого режиссер простить Бабановой не смог. В результате нескольких некрасивых провокаций и умело организованной травли Мария 17 июня 1927-го покинула Мейерхольда и перешла в Театр Революции (будущий Театр имени Маяковского) – как писала сама Мария Ивановна, «только потому, что Мейерхольд там оставил свой след». Несмотря на тяжелую рану, нанесенную режиссером, Мейерхольд на всю жизнь остался для Бабановой учителем и образцом, с ним она будет сравнивать всех режиссеров, с которыми придется работать, наследие Мейерхольда она будет стараться преодолеть в себе – и безуспешно…
На сцене Театра Революции Бабанова сыграла свои лучшие роли. Мальчик Гога («Человек с портфелем» А.М. Файко, 1928) и Анка («Поэма о топоре» Н.Ф. Погодина, 1931) доказали театральной публики, что и без Мейерхольда Бабанова работает в полную силу, более того, ее талант заиграл новыми красками. Роль Колокольчиковой в «Моем друге» Н.Ф. Погодина (1932) состояла всего из 16 слов – но этого оказалось достаточно, чтобы о Бабановой в этой роли говорила вся Москва. Яростные споры вызвала бабановская Джульетта («Ромео и Джульетта» У. Шекспира, 1935) – многим она показалась слишком зрелой, трезво и четко мыслящей. А вот Диана в «Собаке на сене» Л. де Вега (1937) стала бесспорной жемчужиной советского театра. Автор классического перевода пьесы на русский язык М.Б. Лозинский после спектакля посвятил актрисе стихи:
Когда над миром в сотый раз
Взойдет небесная Диана,
Из далей невского тумана,
Поверьте, я увижу Вас.
И для меня в священный час
Возникнут – трепет темной залы,
И этот голос небывалый,
И сумрак небывалых глаз.
1939 год ознаменовался еще одной «ударной» премьерой – ролью Тани в одноименной пьесе А.Н. Арбузова (постановка А.М. Лобанова). Актриса сама «пробивала» спорную пьесу в театральных верхах, и в итоге ее Таня – женщина, которой суждено пройти через многие испытания, прежде чем реализовать себя в профессии и личной жизни, – стала близкой и созвучной многим театралам. Популярность этого спектакля была так велика, что в Москве возникла мода на зимние шапки в подражание той, которую носила героиня Бабановой…
