— Это зависит от вас, Ева Мария. Только от вас. Входите, прошу.
Кристос сунул сигареты в карман. Ева Мария Нативель не сдвинулась с места. Она вообще его услышала?
— Нет, — в конце концов пробормотала она, — нет, я пришла не для того, чтобы… чтобы… как это у вас говорится?..
— Дать показания?
— Да… показания. Я пришла просто для…
Не закончив фразы, старуха уставилась на бессильно свисавший трехцветный флаг.
— Для того чтобы рассказать мне историю? — Младший лейтенант пытается ее расшевелить. — Историю вашей племянницы Алоэ.
— Потому что я обещала Лайле это сделать.
Кристос смотрит на нее. Глаза у старухи такие же ярко-синие, как креольская косынка, прикрывающая ее волосы. В пятидесяти метрах от них, между домами, виден почти пустой пляж.
— Может быть, нам лучше немного пройтись?
Ева Мария улыбается.
— Отличная мысль, лейтенант. Возьмете у меня сумку?
Они бок о бок идут к пляжу, идут посреди улицы, нет ни одной машины, никто им не мешает. Проходят мимо оранжевой вывески парикмахерской.
— И скрытница же вы, Ева Мария.
Креолка шумно выдыхает с каждым шагом.
— Лейтенант, я сказала полиции все, что считала нужным. И ни разу не соврала.
— И вы продолжаете утверждать, что Лиана Бельон так и не вышла из тридцать восьмого номера отеля «Аламанда»?
Долгий вздох.
— Да.
— И что Марсьяль Бельон брал у вас тележку для белья?
Пауза. Посреди дороги. Мимо, едва не задев их, в сторону порта проносятся два мотороллера.
— И это тоже. Все произошло в точности так, как я рассказала.
— Но вы забыли сказать нам о том, что знали Марсьяля Бельона раньше. Что десять лет назад он жил с Алоэ Нативель, вашей племянницей.
Они идут дальше. Проходят три шага. Прямо перед ними, сразу за рестораном «Поль и Виржини», пляж. Еще тридцать метров. Никак не добраться.
— Лейтенант, какое отношение эта давняя история может иметь к исчезновению Лианы Бельон?
— Я жду, что вы мне это скажете, Ева Мария. Что вы расскажете мне историю вашей племянницы.
Старая креолка снова останавливается. Из ее глаз по морщинам текут слезы. Кристос, будто заботливый зять, берет ее под руку и поддерживает, пока они, метр за метром, приближаются к пляжу.
— Алоэ была золотая девочка, лейтенант. Такая милая, растила четырех братьев и сестер и никогда не жаловалась. И такая хорошенькая. И пахло от нее приятно. Ванилью. В моем саду всегда росла ваниль. Она каждый вечер после школы часами там оставалась. Вот потому я и не рассказала вам об этом. Fé lève lo mort,
[40] лейтенант…
Fé lève lo mort?
Они спускаются по короткой бетонной лестнице, Ева Мария останавливается едва ли не на каждой из девяти ступенек. Добравшись до последней, она опирается на плечо младшего лейтенанта и бесконечно долго разувается. Осторожно идет по песку, держа в руке свои полотняные тапки.
— Я уже знаю эту историю, Ева Мария. (Кристос старательно выбирает слова.) Жизнь к ней жестока, мужчины ее бросают, сначала Марсьяль Бельон, потом Муругаин Панианди, «Кап-Шампань» закрывается. Ева Мария, мне необходим точный ответ. Алоэ очень сблизилась с маленьким Алексом Бельоном. Она заботилась о нем больше, чем его родители. Была ли она на пляже Букан-Кано в тот вечер, когда Алекс утонул, третьего мая 2003 года? Можно ли считать, что она в какой-то мере виновата в гибели мальчика?
Ева Мария останавливается и бесконечно долго наблюдает за летящим над ними фаэтоном, потом с негодованием отвечает:
— Так вот оно что? Вот что вас так занимает? Вы думаете, я соврала, чтобы защитить племянницу?
Надтреснутый смех Евы Марии несется над лагуной.
— Господи… Бедная моя Алоэ…
Старуха садится на песок и пропускает через свои сморщенные руки тысячи песчинок. Кристос, немного поколебавшись, садится рядом.
— Алоэ и Марсьяль Бельон были красивой парой, он куда больше подходил ей, чем эта дубина Муругаин, несмотря на то что Марсьяль был старше. Но с каждой неделей он все больше сам занимался сыном. Молоденькая и хорошенькая нянька-креолка была ему нужна все меньше и меньше. Алоэ поняла, что рано или поздно он бросил бы ее ради другой девушки, такой же хорошенькой, но постарше.
— Вы не ответили на мой вопрос, Ева Мария. В решении суда говорилось о причинении смерти в результате случайного стечения обстоятельств. Судья Мартен-Гайяр рассматривал Марсьяля Бельона как единственного виновного. Где была Алоэ третьего мая 2003 года, в день, когда утонул Алекс?
— Далеко. Очень далеко.
Взгляд Евы Марии теряется в небе.
— Еще дальше, чем летают фаэтоны.
Она в своем уме?
Креолка опережает подозрения лейтенанта. Она берет его за руку. Ее пальцы дрожат, дрожит и голос.
— Алоэ думала, что ей выпал главный шанс, какой бывает в жизни! Она участвовала в кастинге на пляжном подиуме летом 2002 года. Надо было на закате танцевать в купальнике под кокосовыми пальмами. Что-то в этом роде… Потом, уже осенью, ей позвонили. Ее отобрали для съемок клипа в метрополии, песня была даже не реюньонская сега, по-моему, это был антильский зук. Ей оплатили дорогу и гостиницу. Клип тогда много раз крутили по телевизору, особенно на шестом канале. И все видели мою милую Алоэ, она вместе с еще пятнадцатью такими же красивыми, как она, метисками в бикини танцевала вокруг прекрасного, как статуя, черного певца. А потом она вернулась на Реюньон, и больше они к ней не обращались.
— Третьего мая 2003 года Алоэ была в метрополии?
— Да. Это, наверное, нетрудно будет проверить, должны существовать архивы всякого такого…
Странное совпадение… еще одно. Конечно, они проверят.
И все же Кристос неожиданно для самого себя отвечает:
— Это не понадобится. А можно… можно встретиться с Алоэ?
Сморщенная рука превращается в засохшую ветку. Глаза Евы Марии снова наполняются слезами.
— Вы, значит, не поняли?
Кристос гладит увядшую руку старой креолки, тихонько, как делал бы, если бы хотел успокоить испуганного чекана.
— Чего не понял?
— Почему я ничего не сказала вам про Алоэ.
— Когда для нее все обернулось плохо, она стала торговать собой — этого вы не хотели нам рассказывать?
Пальцами левой руки Ева Мария чертит кружки на песке.
— Она называла себя Ваниль. Клиенты знали ее только под этим именем, но это мне рассказали намного позже. Она больше никогда меня не навещала. Кажется, на нее был большой спрос. Она нравилась богатым людям и много зарабатывала.
