— О чем ты думаешь, Кристос?
— Ни о чем.
Имельда откладывает потрепанную книгу и жадно косится на папки, сваленные на Айином столе. Кристос допивает пиво и со скучающим видом произносит:
— Валяй, поройся в них, если хочется. Сегодня все в открытом доступе.
10 ч. 45 мин.
Имельда устраивается в Айином кожаном кресле. Перед ней, справа, в прямоугольной рамке хохочут две девчушки. Тут и гадать нечего — капитанские дочки. Очень похожи на ее собственных, отличие только одно, но весьма существенное: у этих веселых малышек есть папа, который на снимке обнимает обеих разом.
Она внимательно изучает все, что собрали полицейские из местной бригады. Протоколы допросов постояльцев и служащих отеля «Аламанда». Показания свидетелей, хотя бы как-то связанных с Марсьялем Бельоном. Анализы ДНК. Фотографии помещений, где предположительно произошло убийство: номер 38 в «Аламанде», дом Шанталь Летелье. Другие снимки, любительские: гостиничная парковка в день исчезновения Лианы Бельон, порт Сен-Жиля примерно в то время, когда был убит Роден, ботанический сад, где Бельон и его дочь, скорее всего, скрывались в течение нескольких часов…
Имельда старается все запомнить. Что бы ни думал на этот счет Кристос, сама она никогда не считала, будто у нее хоть сколько-то развито дедуктивное мышление. Она просто ничего не забывает. Она собирает, распределяет, раскладывает по полочкам — и очень быстро находит, когда понадобится.
Кристос клюет носом, сидя рядом с ней. Раскрытый на середине — там, где на развороте гордо позируют немногочисленные женщины из морской бригады, — «Реюньонский жандарм» падает у него из рук. Кристос трезво все обдумал и смирился. Да, Имельда чувственная и ненасытная любовница… но она придерживается традиций. И думать нечего трахнуть ее где-нибудь, кроме ее постели…
А если говорить о работе, так телефон в участке молчит уже больше двадцати минут. Все разбежались. Всем на все…
10 ч. 51 мин.
Вот тут он как раз и вошел. Кристос с первого взгляда его даже не узнал в этих темных очках, белом льняном костюме и с каплями пота, повисшими на черной с проседью бородке.
— Я бы хотел поговорить с капитаном Айей Пюрви.
Зато его голос младший лейтенант узнал сразу. Арман Зюттор, управляющий отелем «Аламанда».
— К сожалению, ей пришлось отлучиться…
Кристос пытается жестом изобразить взлетающий вертолет, но понять, что именно он показывает, кроме него самого, не способен никто.
Зюттор чертыхается.
— А что случилось? Еще кого-то из постояльцев недосчитались?
Управляющий вытирает бородку ладонью.
— Двоих!
Кристос падает на ближайший стул.
— Только этого не хватало… Я их знаю?
— В общем, да. Это Жак и Марго Журден.
Младший лейтенант стискивает обеими руками глянцевые страницы «Реюньонского жандарма». Растерянно смотрит на Имельду — а вот Зюттор, кажется, даже и не заметил ее присутствия.
— Журдены пропали? — тупо повторяет Кристос.
Зюттор, похоже, по этому поводу в панику не впадает. Он садится, не спеша снимает темные очки, вытаскивает бежевый шелковый платок, утирает пот с висков.
— Да нет, лейтенант, не то чтобы пропали. На самом деле они просто уехали из «Аламанды». Сказали мне, что решили остаток отпуска провести на Маврикии.
Кристос поднимает глаза к небу, держа скрученный журнал словно полицейскую дубинку.
— Их можно понять, — все тем же скучным тоном продолжает управляющий. — План «Папанг» не входит в число развлечений для туристов, перечисленных в путеводителе.
— Вот сволочи, — не выдержав, вставляет Кристос.
Арман Зюттор улыбается, а Кристос, вспомнив любимое занятие Жака Журдена — рассматривать весьма откровенные фотографии встречающихся на его пути девушек, в том числе и Лианы Бельон, — разом вскакивает.
— Хоть он и адвокат, а свой отпуск на Маврикии может засунуть себе сами знаете куда, и его женушка — тоже. Они главные свидетели, и, пока Бельон в бегах, они никуда с острова не уедут.
Управляющий отелем покачивает головой с таким видом, словно испытывает одновременно замешательство и облегчение.
— Танги Дижу, наш садовник, сегодня рано утром отвез их в аэропорт.
Он делает паузу, чтобы посмотреть на часы.
— Сейчас они уже в самолете. Им не в чем себя упрек…
— Подонок! — Кристос не дает ему договорить.
Довольная улыбка, застывшая на лице Армана Зюттора, не исчезает, но в каждой морщине снова блестят капли пота — словно вода в оврагах после короткого ливня.
Младший лейтенант продолжает:
— И сколько же они вам заплатили, чтобы вы придержали эту информацию до тех пор, пока самолет не взлетит?
Тонкий бежевый платок, которым Зюттор утирает серебристые виски и бородку, превратился в мокрую тряпку. Младший лейтенант, который выше управляющего на голову, наклоняется к нему.
— Да, я понимаю, за ваши бабки любой каприз, и не надо мне тут петь про кризис. Не беспокойтесь, Зюттор, их встретят в аэропорту имени сэра Сивусагура — как его там.
[35] Адвокату и его красотке лучше бы согласиться с нами сотрудничать, если они не хотят маврикийской версии плана «Папанг» на свою задницу.
Зюттор опять смотрит на часы.
— Вам придется поторопиться, лейтенант. Самолет приземлится через десять минут.
Кристос присвистывает и изображает аплодисменты.
— Ничего не скажешь, Зюттор, все спланировали отлично. Остров Маврикий — независимая республика, склонная скорее защищать богатых иностранцев.
Кристос метко запускает «Реюньонского жандарма», будто дротик, в стальную корзину для мусора, и та отзывается звоном.
Затем он снова поворачивается к управляющему отелем «Аламанда».
— Вот только Маврикий — это все же не Каймановы острова. И со всеми островами архипелага
[36] у нас заключены соглашения о борьбе с нелегальной иммиграцией, следователи и полицейские друг с другом сотрудничают. Так что пусть ваша парочка не обольщается, у нас завтра же утром будут все разрешения, какие надо, чтобы подать им кофе в постель. Вам известно, где они поселятся на Маврикии?
