Отдыхали они в траншее у охранения недолго. Съели остатки консервов, запили кипятком из термоса – пехота угостила.
Пришёл в себя полковник. Открыл глаза, спросил:
– Какое сегодня число?
Ему ответили. Мария приложила к его потрескавшимся губам фляжку. Он сделал два глотка и снова спросил:
– Где мы?
– Уже у своих, Иван Мефодьевич. Вышли. Вот, дядя Нил… Товарищ сержант Отяпов нас вывел.
– Сейчас направим вас прямиком в лазарет, товарищ полковник. Тут недалеко уже… – обрадовался Отяпов, что полковника вынесли всё же живым. В чём он как-то сомневался. Но вот – живой, и даже разговаривает.
– А где капитан Забельский? Где лейтенант Катенёв? Где все остальные?
Мария пожала плечами.
Когда полковника донесли до санчасти и за ним из землянки выбежали санитары, тот поймал руку Отяпова, пожал её и сказал:
– Примите, сержант, от меня. – И сунул ему карманные часы на серебряной цепочке.
Отяпов вначале отвёл его руку и положил часы на плащ-палатку, которой были обмотаны раненые ноги полковника.
– Возьмите, – уже не поднимая головы, повторил полковник. – От всей души. За то, что не бросили нас с Машей.
– Бери, командор, – толкнул его в спину Лапин. – Знатные баки.
И Отяпов взял часы. Послушал, как они с тихим и размеренным шумом тикают в своём благородном из резного серебра корпусе, расстегнул нагрудный карман гимнастерки, бережно опустил их туда, потом так же аккуратно застегнул пуговицу и приложил ладонь к шапке:
– Служу трудовому народу.
– Служи, солдат, служи… – И полковник прикрыл усталые веки, которые уже светились воском.
«И правильно, что взял, – провожая взглядом полковника и Марию подумал сержант Отяпов. – Всё равно за нашу разведку медали вряд ли дадут…»
2013. г. Таруса.
