– Лучше вам уволиться по собственному желанию.
– Почему? – не поняла Нерлина. – Ничего плохого я не совершала.
– Родственники тех, кто погиб в школе, в том числе Лариса Шляпина, требуют, чтобы вы покинули наше учебное заведение, – пояснил директор. – В противном случае они грозят огромными неприятностями, у Ларисы много влиятельных знакомых, она легко до министра дойдет.
– В чем меня обвиняют? – возмутилась Варвара. – Какой-то псих отравил конфеты, продававшиеся в магазине, надо ловить этого сумасшедшего, а не бросаться на женщину, которая ничего общего с преступлением не имеет.
Игорь Михайлович взял со стола лист бумаги.
– Лариса утверждает, что Наталья Якименко пыталась соблазнить покойного Евгения Олеговича.
– Окститесь! – разозлилась классная руководительница. – Малышке десять лет, она понятия не имеет, чем мужчина с женщиной занимаются в спальне.
– Нынешняя молодая поросль развратна с пеленок, – отрезал директор. – На днях на совещании нам сообщили, что в трех гимназиях есть беременные ученицы в возрасте от одиннадцати до пятнадцати лет.
– Жена покойного сумасшедшая, вы же знаете, как она себя ведет. Правда, не все вам доложили, – отбрила Нерлина. И рассказала, как Лариса поступила с Ольгой.
– И все же советую вам уйти, – не дрогнул директор. – Это же вы коробку на столе в учительской оставили, из-за вас люди погибли.
– Из-за меня? – закричала Варвара. – Забыли, что шоколад Якименко подарила?
– Она уже покинула нас, – ответил Игорь Михайлович.
– Вы умалишенный! – взвилась Нерлина. – Ни ко мне, ни к девочке у следствия претензий нет!
– Конечно, – согласился директор, – десятилетний ребенок не подлежит наказанию. И вы вроде как ни при чем. Но тем не менее кто коробочку-то на стол водрузил? Все вас убийцей считают…
Варвара Филипповна прервала рассказ и взглянула на меня.
– Слышали когда-нибудь подобный бред?
– Да уж, действительно бред, – кивнула я. – И вы уволились?
– Сначала-то отказалась писать заявление, – поморщилась бывшая учительница. – Резко ответила: «Это произвол». Но Игорь Михайлович сумел от меня избавиться. Дело в том, что в день смерти педагогов или на следующий, уж не помню точно, в школе произошла кража. У двух мальчиков из класса Якименко утащили всю одежду – куртки, брюки, пуловеры. Дети занимались в школьной секции дзюдо. Они переоделись в форму и ушли в зал. А поскольку школьный гардероб запирается в шесть вечера и уборщица, которая за него ответственна, домой уходит, ребята унесли в раздевалку свою верхнюю одежду. Короче, у них только ботинки остались. А я, как на грех, была дежурным педагогом. Если бы ничего не случилось со Шляпиным и другими, я вплотную занялась бы кражей. Но у меня просто сил не нашлось. Потом прибежали мамаши, орали в учительской: «Что за безобразие? Дети сидели в вестибюле, нам никто не позвонил! Как вам не стыдно? Развели воров! Оплачивайте украденное!» Я начала извиняться, объяснила им: «У нас трагедия. Скончалось несколько педагогов». Но родительницы вопили еще пуще, им было плевать на смерть учителей, они требовали компенсацию морального и материального ущерба. В конце концов бабы помчались к директору. То-то он обрадовался! Вызвал меня и прямо при истеричках заявил: «Варвара Филипповна, вы проявили черствость и равнодушие к мальчикам. Это недопустимо. Учитывая вашу до сего дня безупречную работу, предлагаю прямо сейчас написать заявление об уходе по собственному желанию. Или уволю по статье, а мамочки на вас в суд подадут». И что мне оставалось делать?
– Не повезло вам, – вздохнула я.
Глава 31
Едва я села в машину, как раздался звонок Макса.
– Ты где? – спросил муж. – Почему не отвечаешь?
– Беседовала с бывшей учительницей Наташи, выключила у трубки звук, – ответила я и рассказала, что узнала от Нерлиной и ее подруги-соседки.
– Хм, интересно… – протянул Вульф. – Помнишь, Никита говорил нам про то, как какая-то сумасшедшая напала на Якименко в кафе в день празднования юбилея Рыльского-старшего? Ну-ка погоди… сейчас, сейчас… Ага, вот! По словам Волкова, безумного вида женщина, которую никто не знал, орала: «Ты Женю убила! Ты!»
– Шляпина звали Евгений Олегович, – подсказала я.
– Странно, однако, – заметил Макс. – Помнишь, как в сентябре бывшие твои однокурсники по консерватории гуляли в ресторане?
– Конечно, – ответила я. – Куратор нашего курса Коткина отмечала столетие. Ради такого юбилея даже я решила пойти на тусовку. Эсфирь Наумовна на редкость умный, талантливый человек, она до сих пор преподает. А почему ты вдруг об этом заговорил?
– Не забыла свое впечатление от встречи с друзьями студенческой юности? – спросил муж.
На меня напал смех.
– Знаешь, я никогда не отличалась эффектной внешностью. Если честно, то всегда была маленькой, щупленькой, ни тебе красивого бюста, ни бразильской попы. И личиком не особо удалась, глаза слишком близко к носу расположены, на меня никто из ребят внимания не обращал. Вот другие девочки выглядели намного эффектнее, например Маргарита Березина. Ей достались роскошная грудь, тонкая талия и пресловутая бразильская попа в придачу. Кроме того, королева курса подавала большие надежды. Рите предсказывали славу мировой знаменитости.
– И во что сие богатство с течением времени превратилось? – перебил меня Вульф.
– Первая красавица времен моего студенчества здорово изменилась, – вздохнула я. – Подскочила ко мне толстая тетка и прокуренным голосом завела: «Романова, это же ты? Наши все стали на ужас ходячий похожи. Тебе повезло – не расплылась, фигуру сохранила». Березина сидит в какой-то музыкальной школе, учит детишек азам музыкальной грамоты. Уж не знаю, почему у Маргариты карьера не сложилась.
– А с остальными как? – не успокаивался Макс. – Хорошо выглядели?
– Не особенно, – вздохнула я. – Девицы растолстели, парни облысели, я долго никого не узнавала и даже впала в панику.
Макс рассмеялся.
– Помню, как ты, вернувшись домой, понеслась в ванную и, разглядывая себя в зеркале, причитала: «Ужас, ужас! Я теперь тоже Фредди Крюгер?» Ну, во-первых, дорогая, успокойся, ты не похожа на него. А во-вторых, скажи: каким образом вдова Шляпина смогла узнать в ресторане Наташу? Лариса же не встречалась с Якименко двадцать лет, в последний раз видела ее девочкой, когда та ходила, кажется, в четвертый класс. У Наты тогда были детское личико и несформировавшаяся фигура. Как можно во взрослой женщине опознать бывшую малышку?
– Почему ты решил, что Лариса и Наталья не виделись? – возразила я. – Шляпина была уверена, что ее супруга отравила Якименко. Может, вдова давно преследовала «преступницу»? Надо бы поговорить с Ларисой.
– В ресторане она Якименко узнала, – повторил муж, – а вскоре после скандала члены семьи Рыльских стали умирать.
