Макс запихнул в рот почти целый тост с вареньем.
– Возможно. Но точно пока не знаю. Сделал несколько звонков, вероятно, завтра кое-что выясню. Теперь о судьбе Ольги и Николая. Оба родителя Наташи умерли, когда дочери исполнилось восемнадцать.
– Какова причина их смерти? – спросила я.
– ДТП, – коротко ответил муж. – Поехали на дачу, автомобиль занесло, он врезался в ограждение моста через реку Веснянку и упал в воду. Подробностей пока нет, но мы их попытаемся найти. Марина Гавриловна, естественно, не могла, как мы, точные биографические сведения раздобыть. Да и кто бы из соседок так поступил? Калинина поверила словам Наташи. А зря.
– Но зачем Наталья наврала про бесконечные поездки родителей за рубеж? – удивилась я.
Глава 18
Макс ладонью смахнул со стола крошки.
– Причин может быть несколько. Например, хотела произвести впечатление девочки из элитной семьи. Кстати, в Европе и Америке считают, что если человек уехал работать за границу, то он неудачник, который не смог хорошо устроиться на родине. Исключение составляют представители творческой интеллигенции, которые гастролируют по миру. А в России почему-то наоборот. У нас тот, кто варит щи в столовой крохотного посольства в стране Мамбо-Томбо, считается более успешным и уважаемым, чем тот, кто является шеф-поваром лучшего ресторана Москвы.
– Интересно, отчего так? – вздохнула я. – Многие наши эмигранты живут плохо и трудно. Знаю одного блистательного певца, который в голодные девяностые годы удрал в США, решив, что там станет зарабатывать миллионы. Но, к сожалению, карьера в Америке у него из-за отсутствия в репертуаре песен на английском языке не задалась, и бедняга до сих пор поет на Брайтоне в трактире, подрабатывает ведущим на днях рождения и свадьбах своих соотечественников. Недавно у него был юбилей, к легенде советской эстрады летала специальная группа российского телевидения, потом показали документальный фильм. Певец продемонстрировал свой дом, садик с традиционным для американцев белым штакетником, лабрадора, машину, жену, дочь и начал: «Я живу шикарно. В тихом пригороде». И тут мимо с ревом пролетел поезд – жилище кумира советских женщин оказалось прямо у железной дороги. Представляешь, его супруга и дочь владеют небольшим грузовичком, на котором разъезжают по округе и продают мороженое, за счет этого бизнеса семья и живет. Грустно как-то!
– К тому же дом и машина взяты в кредит, – поморщился Макс, – но докладывать об этом российским зрителям «соловей» наверняка не стал, изо всех сил изображал, что имеет доход, как Мик Джаггер, и купается в роскоши.
– Но все же кто-то верит в сказку о богатстве эмигрантов, – вздохнула я. – Есть люди, которые, насмотревшись подобных фильмов, улетают за тридевять земель и потом глубоко жалеют о содеянном.
– У Павла Ермакова, нашего с тобой общего приятеля, была секретарша. Знаешь, за что Пашка ее уволил? – спросил Макс. И, не дождавшись ответа, продолжил: – Девица снималась на фоне его машины, загородного дома, выставляла фото в сети и нагло врала, что и автомобиль, и особняк, и вообще все вокруг принадлежит ей, она, мол, дочурка олигарха. И никто из ее подписчиков не усомнился в правдивости заявлений сей особы. Возможно, Наташе хотелось выглядеть богатой, вот она и сочинила эту историю.
– Но ее сага не радужно прекрасная, – фыркнула я. – Да, папенька с маменькой из-за границы не вылезали, но они были жадные, посвятили жизнь приобретению вещей, забыли о дочке. Чем тут хвастаться? В данном случае только жалость появляется.
– А вот это, на мой взгляд, вторая возможная причина фантазий Натальи, – заметил муж, – некоторым женщинам просто необходимо, чтобы их жалели.
– Может, Якименко таким образом объясняла, почему она не общается с родней? – предположила я. – Со Звонковой она познакомилась в ранней юности, Светлана могла поинтересоваться, почему Наташа не живет с родителями.
Макс начал намазывать на второй тост варенье.
– Вот! Я не успел добраться до главной, на мой взгляд, мотивации. То же самое могли спросить и предки Вадима: «Деточка, а почему ты с чужой тетей квартиру делишь?» Девочка постоянно находилась рядом с их сыном, явно нравилась ему. Любая мать должна была заинтересоваться личностью подружки своего отпрыска. Вадик-то с Натой познакомились, когда им по пятнадцать лет исполнилось.
– Интересно, это правда? – протянула я.
– Что? – не понял Макс.
– История про совместное проживание с Региной Павловной, – уточнила я. – Может, Наташа вообще все наврала? И Регину выдумала?
Макс бросил в чай кусок лимона.
– Марина Гавриловна еще рассказала тебе, что до третьего класса Якименко ходила в обычное учебное заведение, находившееся в паре шагов от квартиры родителей, а потом ее перевели в школу, до которой ей приходилось очень долго добираться, то есть буквально на другой конец столицы, – сначала минут сорок катить на метро, затем полчаса на автобусе, минут пятнадцать пешком… Естественно, Калинина повторяла то, что слышала от Натальи.
Я встала и начала убирать со стола.
– Наверное, Наташу отдали в какое-то специализированное учреждение. Например, в спортивное. Знаю матерей, которые вскакивают в четыре утра, чтобы отвезти своего ребенка к шести на первую тренировку. Или, может, в далекой от родной квартиры школе великолепно преподавали иностранный язык и другие предметы? Я спросила об этом у Калининой, та ответила: «Понятия не имею, почему девочке приходилось вставать в полпятого. Похоже, родители у нее плохие, злые были».
– Леня установил, что это за школа была. Заведение оказалось не ахти, весьма затрапезное, отнюдь не цитадель знаний, – пожал плечами Макс. – Наш компьютерный гуру порылся в документах профильного министерства, там в архиве на каждое образовательное учреждение заведена папочка. Ура прогрессу, все уже оцифровано. Нынче тот заповедник знаний гордо именуется «Центром воспитания детей и подростков имени Батькова».
– А кто это такой? – спросила я.
– Не знаю, – честно ответил муж. – Однако новая вывеска не помогла, данный центр находится в самом низу рейтинга. А в прежние времена там постоянно был некомплект педагогов, родители строчили на учителей жалобы: «Физрук увлекается алкоголем», «Биологичка ударила моего сына указкой», «Учительница русского языка говорила детям: «Не трогайте вещи соседей по парте, это ихние учебники, не вашенские».
– Мрак, – поежилась я.
Макс поставил масленку в холодильник.
– Зато как раз около дома Наташи находилась вполне приличная школа, из которой девочку, по словам Калининой, и перевели в то жуткое место, куда по времени добираться приходилось почти как до Питера.
– Ну это тоже может быть враньем, – поморщилась я. – Наташа могла вообще все выдумать.
– Я велел Леониду проверить, где училась Якименко, – продолжал муж. – И выяснилось: сначала она посещала школу вблизи своего дома, а когда ей исполнилось десять, девочку действительно перевели в заведение на другом конце города. Причем перевод был осуществлен в середине учебного года. Вся информация подтверждается документами, это не выдумка фантазерки Наташи.
