Взглянув на Валю, он понял, что тот пришел по поручению
Надежды, улыбнулся, но промолчал. Чувствуя себя полным идиотом, Валя тоже стал
мыть руки, потом закурил Когда Сан Саныч вошел в комнату, Надежда уже
ликвидировала разгром Они погасили везде свет, заперли двери и пошли темными
коридорами к проходной, по дороге не встретив ни души.
* * *
Чиф набрал номер телефона связи. Дождался, когда снимут
трубку — надо учитывать возраст, — и представился:
— Это Николай. Мне звонили?
Старикан на том конце провода прокашлялся, нашел на тумбочке
очки и прочитал записку. В записке было одно слово:
«Восьмой».
Чиф вышел из будки телефона-автомата и поехал на Финляндский
вокзал. Вышел в людный кассовый зал, заставленный бесчисленными книжными и
парфюмерными лотками, послонялся, дожидаясь условленного времени, затем выбрал
место, удобное для наблюдения за телефоном-автоматом, числившимся в его списке
как восьмой.
Внимательно осмотрел зал. В такой толчее трудно было
выделить все подозрительное, но Чиф верил своему чутью, а оно говорило ему, что
опасности нет. В 12.14 появился клиент. Он шел один, ни хвоста, ни охраны за
ним не было: толпа за ним смыкалась, и больше никто не раздвигал ее плечами.
Подойдя к автомату, клиент вошел в кабину и снял трубку. Чиф вынул из кармана
переговорное устройство. Оно было оформлено под мобильный телефон и ни у кого
не вызывало удивления: в этом зале не меньше десятка человек держали возле уха
трубки мобильников. Ответная часть переговорного устройства была вмонтирована в
трубку телефона-автомата. По всему городу у Чифа было двадцать таких телефонов
с начинкой, каждый его клиент знал только об одном и на период заказа получал
номер, соответствующий номеру телефона. Назвав Чифу свои номер, он тем самым
называл ему и место встречи. Каждый телефон использовался только для одного
заказа, а после завершения всех расчетов демонтировался и менял место.
— Все чисто? — спросил Чиф более по традиции, чем
по необходимости. Клиенту в таких вопросах доверять было нельзя.
— Чисто вроде.
— Все принесли?
— Конечно, конечно.
Еще раз осмотрев зал, Чиф обошел его по периметру и вышел по
другую сторону временной стены, возле которой стоял клиент. Там тоже стояли
таксофоны. Войдя в один из них, он оказался прямо напротив клиента. Загородив
собой стенку, он сказал в трубку:
— Прямо перед вами, чуть ниже телефона, к стене
привинчена металлическая пластинка, она легко отодвигается в сторону.
Сдвиньте ее, закрыв от посторонних глаз.
Сделали?
— Да.
— Кладите туда пакет.
— Положил.
— Закройте тайник и стойте на месте.
— Есть.
Теперь Чиф отодвинул такую же пластинку со своей стороны,
вынул пакет, закрыл тайник и быстро вышел из кабины, смешавшись с толпой.
— Сделайте вид, что разговариваете по телефону, и
постойте так еще шесть минут.
На этом все.
Вместе с толпой пассажиров он быстро пересек зал, убедился
издали, что клиент стоит на месте, и спустился в метро. Операция была
завершена. Прелесть его схемы получения гонорара была в том, что, даже если
клиент почему-либо захочет выследить его у тайника, — он сможет ждать его
там хоть неделю, пока не догадается проверить, на месте ли пакет.
Попетляв полчаса по метро и сделав несколько пересадок, он
отправился в банк, где оформил денежный перевод в Англию.
Он вышел из банка в хорошем расположении духа, потому что не
знал, что, оформив его перевод, симпатичная миниатюрная брюнетка сняла
телефонную трубку, набрала номер и продиктовала кому-то небольшое сообщение.
Чиф шел по улице, не торопясь, спешить ему было некуда, но вдруг из дверей
магазина выскочила какая-то девушка с несколькими обувными коробками в руках и,
столкнувшись с ним, выронила свои коробки. Чиф наклонился, чтобы помочь ей, и в
этот момент двое здоровенных парней скрутили ему руки и втолкнули в джип с
затемненными стеклами. Чиф не пытался сопротивляться, понимая бесполезность
таких попыток и выжидая более удобный момент. Но такого момента ему не
предоставили: руки туго стянули за спиной, ноги обмотали веревкой, рот заклеили
пластырем, глаза тоже завязали. Джип ехал довольно долго, судя по характеру
шума, доносившегося снаружи, — сначала по городу, потом по шоссе. Наконец
они остановились, Чифа вытащили из машины и понесли. Его внесли в дом, усадили
на стул и развязали глаза. Он сидел в большой комнате с камином и деревянными
панелями на стенах. Кроме него, в комнате было человек пять молодых накачанных
парней и плотный пожилой мужик с маленькими жесткими глазками. Все в нем
говорило, что он здесь главный, да и не только здесь.
— Слышал о тебе, — сказал этот пожилой, с
интересом разглядывая Чифа, — хиловат ты маленько. Значит, головой
работаешь.
Это хорошо. Но вот что других не уважаешь — это плохо. Бог
велел делиться. Ну да ладно, я тебя прощаю. Только ты для меня одну работу
сделаешь — и можешь дальше жить как хочешь.
Чиф замычал, и по знаку пахана один из молодых ребят сорвал
пластырь, залепивший его рот.
— Батя, ты меня с кем-то спутал. Честно, я не понимаю,
о чем ты говоришь.
— Ты, парень, меня не серди. Я ведь пока с тобой
по-хорошему… А будешь в игры со мной играть — я тоже с тобой сыграю.
Знаешь, есть такой город — Лондон, а у него пригород такой —
Сент-Олбенс. Продолжать? Элм-стрит, девятнадцать…
Чиф попытался вскочить, но веревки больно врезались в тело.
Лицо его побелело от ненависти.
— Не дергайся, парень, не дергайся.
Я же говорю, сделаешь одну работу — и все.
Но без фокусов, а то… Англия близко, глазом моргнуть не
успеешь, как мы уже там.
— Ладно, гад, говори, что тебе от меня надо, только
ребенка моего в покое оставь.
— Ты за базаром-то следи! А нужно мне, чтобы ты один
несчастный случай устроил.
Только уж чтобы такой аккуратный случай был — комар носа не
подточит. И сделать все надо быстро.
* * *
Чиф не брал машину, чтобы остаться незамеченным, доехал на
метро до «Чернышевской», оттуда до Шпалерной дошел пешком. Внешность у него
самая незаметная, черное пальто, темная меховая шапка, черный недорогой кейс с
инструментами.
Кто увидит — в жизни не вспомнит. На месте он внимательно
осмотрелся, зашел в булочную напротив, покрутился у окна — на улице чисто, у
подъезда никого. Вошел во двор рядом с булочной, нашел черную лестницу, быстро
поднялся на чердак, откуда слуховое окно выходило на Шпалерную. Он подтащил к
этому окну пару нужных ящиков, пристроился на них — отсюда хорошо был виден
нужный ему подъезд. Здесь, у этого окна, ему предстояло провести три-четыре
часа в ожидании жертвы, отсюда он должен был дворами уйти после взрыва.
