* * *
С утра у Надежды болела голова, и она решила сходить в
медпункт, заодно, может быть, что-нибудь поспрашивать про смерть Ирины. В
коридорчике медпункта на диване скромно сидела Полякова.
— Ты что это тут делаешь?
— Пелагею Никитичну жду. Ей Алевтина массаж делает, от
радикулита. А ты заболела, что ли?
— Да голова болит, надо давление измерить.
Из-за ширмы раздавались стоны Пеларей. Руки у фельдшера
Алевтины Ивановны были что надо, даром что через год на пенсию. Алевтина
закончила и вышла.
— Надежда, ты что такая бледная? Заболела?
— К вам здоровые не ходят.
Алевтина уже доставала тонометр.
— Так, садись сюда, ну вот, сто на шестьдесят,
пониженное, конечно. Сейчас кофейку тяпнем, от головной боли я тебе дам
что-нибудь, все и пройдет. Татьяна, ставь чайник-то да дверь закрой, подождут
двадцать минут в коридоре.
Из-за ширмы выползла великомученица Пелагея, охая и держась
за поясницу. Когда уселись с чашками, Надежда подумывала, как бы навести
разговор на нужное, но Полякова сделала это за нее. Ох, эта Полякова, наверняка
потащилась за Пелагеей с той же целью, что и Надежда: выяснить подробности про
смерть Ирины. Полякова начала издалека.
— А что это, Алевтина Ивановна, вы сами будто
простужены, чихаете?
— Забыла, какой вчера день был? Я же на похороны
ходила, простудилась там, долго на холоде стояли. Ох, девчонки, и тяжело же
смотреть, когда молодые умирают!
— Народу много было?
— Да прилично. Друзья, сокурсники, с той работы много,
из сто тридцать девятой поликлиники. Родственники были, муж.
— Это который муж? Илья?
— Да, он. Бледный весь стоял, в глазах слезы, губы
трясутся.
— От холода, наверное. — Это, конечно, Поляковой
реплика.
Надежда не выдержала:
— Что, по-твоему, человек горевать не может, когда
собственную жену хоронит?
— Да ты что, Надежда, не знаешь всей этой истории про
Ирину и ее мужей?
— Да откуда? Расскажите, Алевтина Ивановна.
— Ладно, теперь уже Ирине ничем не повредишь. Так вот,
когда пришла она к нам, села в отдельный кабинет, народ, конечно, сразу побежал
к ней зубы лечить.
Еще бы: в рабочее время да бесплатно, да без очереди. И
гляжу я, что все больше мужики к ней ходят, девица-то она была интересная, что
и говорить. Так немного времени прошло, как-то пришел к ней этот Илья Липкин
зубы лечить. Пришел и, по его собственному выражению, тут и упал возле кресла,
влюбился, значит. И стал он ее обхаживать, каждый день тут торчит, все цветочки
да смешочки. Одна из вашего отделения, Зоей зовут, даже пожаловалась директору,
что, мол, несерьезное отношение и так далее. Как же фамилия-то ее?
— Зоя Космодемьянская? Ее так все и называют, настоящей
фамилии никто не помнит. Она вечно на всех жалуется, правду ищет. Сейчас-то еще
ничего, а раньше, во времена застоя, у них в комнате висел портрет Брежнева,
так она, как случится с ней какая-нибудь неприятность, в магазине обсчитают или
в транспорте нахамят, сразу бежит к этому портрету жаловаться. И главное, все
на политику переводит. Тогдашний начальник их сектора очень переживал, что
кто-нибудь из первого отдела увидит, как она с портретом разговаривает, ругает
его по-всякому, на ошибки указывает, учит, как страной управлять. Спокойно
могли политическое дело припаять, а ему как начальнику тоже большие
неприятности устроили бы. И посоветовал ему кто-то портрет поменять, кого-нибудь
другого повесить. Но ведь в партком не пойдешь и не скажешь, что меня, мол,
портрет Брежнева не устраивает, тогда за это дело, сами понимаете…
Решили с соседями поменяться, у тех Ленин висел. Но тоже
побоялись, а вдруг Зоя начнет его упрекать, что революцию сделал не правильно?
Вот они в секторе сидят и думают, что хорошо бы портрет Попова повесить,
который радио изобрел! У Зои к нему никаких претензий быть не может, и по
профилю нам подходит, все-таки институт радиотехнический. А у них в секторе работал
один дядечка, жена у него в школе завхозом, так она говорит, что Попова достать
не может, потому что тогда в кабинете физики будет некомплект. Там они все в
кабинете физики висят: Ньютон, Максвелл, Фарадей и так далее до Эйнштейна, наш
Попов тоже, конечно, там есть. А Ньютонов-то как раз оказалось два, один
лишний.
Принесла она Ньютона, хотели вешать, тут режимник ввязался:
нельзя, не положено.
— Господи, Ньютон-то их чем не устроил?
— Наверное, потому что Исаак, по пятому пункту не
прошел. В общем, начальник Зоиного сектора, Репейников его фамилия, совсем
приуныл, но тут, к счастью, юбилей Ломоносова случился, про Ломоносова
режимники ничего плохого сказать не могли, тогда Репейников этот пошел к
начальнику отделения Владлену Иванычу и все ему рассказал с глазу на глаз.
Владлен у нас мужик с пониманием, распорядился своей властью портрет Брежнева к
нему в кабинет перевесить без шума. Так и сделали, а Зоя тогда стала прямо
директору жаловаться, потому что Ломоносову жаловаться не будешь, ему в восемнадцатом
веке все наши проблемы до лампочки. Вот и в этом случае пожаловалась ваша Зоя
директору, а он что? Стоматолог ему не подчиняется. Но все-таки Ирина решила,
что хватит дурака валять, поддалась на Илюшины уговоры, дала согласие. Илья все
жене рассказал, у него жена, мальчик шести лет, квартира — кооператив
двухкомнатный, родители им построили. В общем, сказал он жене, что с ней
разводится, уходит к зубному врачу и уехал с Иркой в Сочи, как раз отпуск у
него.
Полякова вмешалась:
— А дальше я знаю.
— Господи, Татьяна, ну откуда ты все знаешь?
— А одна женщина из Илюшкиного сектора с ним в одном
доме жила, где он раньше жил с женой и сыном, она и теперь там работает, а Илья
уволился, теперь предпринимателем стал. Так вот, Людмила, жена Ильи, очень его
любила, и жили они хорошо. А когда он ее бросил, она так переживала, так
переживала, даже хотела из окна выброситься. Там весь дом про это знал.
«Я себе представляю», — подумала Надежда.
— А потом время прошло, осень, ребенок как раз в первый
класс пошел, ну, заботы, то да се — и как-то она отошла немножко. И звонит ей
вдруг бывший муж.
— Илья, что ли?
— Господи, Надежда, ну что ты за мыслью не следишь?
Звонит ей Игорь, бывший муж Ирины-стоматолога.
— А зачем?
— Вот слушай. Звонит он ей, значит, представляется, я,
говорит, Игорь такой-то, бывший муж новой жены вашего бывшего мужа. Она женщина
вежливая, сразу его подальше послать постеснялась, слушает. Он говорит:
давайте, мол, с вами встретимся.
Мы, говорит, с вами в одинаковом положении, оба мы
обиженные, так давайте встретимся и поговорим обо всем спокойно, выработаем,
так сказать, общую линию поведения. А к тому времени, к осени, Илья с Ириной
уже давно с юга вернулись и у Ирины поселились, а мужа, Игоря этого, она еще
раньше вытурила с собакой, а детей у них не было. Не знаю, где он это время
жил, уж не на вокзале, конечно, у мамы, может быть. Так вот, уговаривает он
Людмилу встретиться, она отказывается, не могу, говорит, у меня
мальчик-первоклассник.
