К Ольге с расспросами не подступишься, спрашивали у девчонок
в общежитии — те тоже ничего не знают. Сейчас-то я думаю, что Андрей, в
общем-то, не собирался Олю бросать, просто, когда узнал, что она беременна,
решил, что теперь она никуда не денется, знаете, какая у мужиков психология?
У него характер-то противный, он хотел, чтобы Ольга за ним
побегала, поунижалась, а она все молчала, как будто так и надо.
А потом на седьмое ноября закатились наши комсомольцы за
город на базу с финской баней, и Андрей с ними. А там, конечно, перепились все,
девицы у них там и все такое прочее, до Ольги дошло, какая-то сволочь
рассказала в подробностях. Поговорили они, а он еще стал хамить, мол, никуда не
денешься, ну и все, Ольга как отрезала: знать тебя не желаю. Мне девчонки
рассказывали из общежития, что она даже когда в коридоре с ним случайно
встретится, не кивнет. Он сначала-то ушел, дверью хлопнул, а когда дошло до
него, что Ольга не уступит, то он всполошился. Все по вечерам к ним в комнату
ломился. А ребята когда все узнали, то как-то собрались и побили его там, в
общежитии. И даже комендант сказал, что за дело, и шум поднимать не стал. В
общем, когда Андрей понял, что с Ольгой все кончено и в общаге ему житья не
дадут, то и перевелся в ЛИТМО на третий курс с потерей года, поэтому он позже
меня сюда пришел.
А Ольга так всю беременность отучилась, потом в апреле к
матери уехала, там родила девочку, оставила маме с бабушкой, а сама осенью к
нам вернулась, хвосты все сдала и вся ушла в учебу. Училась на «отлично» и
параллельно с этим занималась в каком-то центре научно-технического творчества
молодежи, изучила там маркетинг и какие-то исследования проводила на эту тему.
И совершенно случайно заинтересовался ее работой директор комбината
хлебопродуктов в Новгороде. Там директор молодой, оборудование на фабрике
современное импортное, он и пригласил Ольгу работать после окончания института
к себе в отдел маркетинга.
Она и уехала, комнату ей там дали. Потом мы с ней связь
потеряли, а вчера утром звонит мне подруга и говорит: Оля Кузнецова объявилась
и хочет нас всех собрать. Мы с ней всех обзвонили, нашли у кого встретиться,
собрались, ждем. В окно выглянули, подъезжает иномарка и выходит из нее наша
Ольга. Шофер дверцу открыл, симпатичный, между прочим, до подъезда ее проводил
и уехал. Поднялась она к нам, выглядит потрясающе, шмотки на ней — отпад,
косметика — высший класс. В общем, мы все рты поразинули и весь вечер ее
расспрашивали. Тут еще удачно получилось, что из ребят никто не пришел, так у
нас получился девичник, душевно так посидели. Ольга смеется, совсем другая
стала, веселая, в себе уверенная. Рассказала нам, что дела у нее на работе
сразу пошли хорошо, скоро она стала начальником отдела маркетинга, комбинат
этот расширился, стало у них какое-то объединение, и Ольга наша теперь —
коммерческий директор. Сюда они приехали вместе с директором рынок завоевывать
и филиал открывать совместно с итальянцами, представляете?
— Не представляю, — честно ответила Надежда.
— Квартира у нее там, в Новгороде, трехкомнатная, вся
семья с ней: мама и дочка, а бабушки не стало; она их к себе перевезла, сами
знаете, что сейчас на Северном Кавказе творится. Такая вот история, как в кино.
— Лена, ты не завидуй.
— Что вы, мы ей не завидуем, уж она-то это все
заслужила. Да, еще когда о дочке она рассказывала, упомянула, что отчество ей
дала Вячеславовна, как того ее парня звали, первого.
— Да, все у нее хорошо, а ребенок все-таки без отца. А
про личную жизнь свою она не говорила, никого у нее нет?
— Про это не говорила, а я ей не сказала, что с
Рубцовым работаю, как-то неудобно мне было, если бы она сама спросила, а так,
при всех…
— Так по твоим рассказам выходит, что он ей не нужен,
так зачем про это говорить?
Да-а, — протянула Надежда, — вот как человек
раскрывается, недаром он мне не нравился.
Тут она решила сменить тему:
— А что это ты такая, не в себе немножко, из-за этой
истории? А я думала, у тебя какая-нибудь романтическая встреча вчера произошла?
Леночка Костикова была из интеллигентной семьи, поэтому
Надежде в разговоре не надо было подстраиваться под нее, спокойно можно было
употреблять выражения «молодой человек», а не «хахаль», «родители», а не
«предки», и так далее, в этих случаях Лена не глядела на Надежду как на
ископаемое. Сейчас Лена смущенно улыбнулась.
— Ну не знаю, можно ли это назвать романтической
встречей, только вчера, когда засиделись мы все допоздна, выпили там, конечно,
приехал за Ольгой этот парень, Юра, шофер. Мы все в машину набились, он по
очереди всех развез по домам, а меня самую последнюю. А мне что-то в машине
нехорошо стало, пить надо меньше, это точно, что-то я так расстроилась, у всех
жизнь какая-то интересная. У Ольги — работа, деньги опять же, в Италию она
собирается, девчонки почти все замужем, дети у них, а тут сидишь и никакой
перспективы.
— У тебя что, никого нет?
— Да есть у меня, — с досадой ответила
Лена, — из института еще, из параллельной группы, четыре года уже
встречаемся, в отпуск вместе ездим, но какой-то он… Я все думаю, бросить его,
что ли.
— Бросать не надо, а замуж ни за что не выходи. Лучше
заведи себе кого-нибудь другого. Что ты про шофера Юру там рассказывала?
— Вы, Надежда Николаевна, прямо как Полякова, все
знаете. В общем, расстроилась я, сижу в машине и плачу, как дура.
Слово за слово, разговорились мы с ним, я все ему и рассказала,
как мне невесело.
Домой приехали, я по дороге протрезвела, стало так стыдно,
скорей бы он уехал, думаю. Простились так холодно, я скорей домой, от родителей
влетело, что так поздно.
Тоже еще проблема, я уже взрослая, а они все как с маленькой
со мной обращаются.
Наутро выхожу я из дома, на работу уже опаздываю, смотрю —
иномарка стоит, и Юра этот выскакивает, мне, как Ольге, дверцу открывает,
садись, мол. Я рассердилась, говорю, я тебе не коммерческий директор, перед ней
расшаркивайся, а я и на метро доеду. И главное, плохо помню, что я ему вчера
наболтала, и от этого еще больше злюсь. А он так посмотрел на меня, обиделся,
наверное, и говорит: я, говорит, ночь не спал, все про тебя думал, какая
красивая девушка и так в жизни не везет, я с тобой хотел по-хорошему
поговорить, а ты грубишь. Ну мне тут стыдно стало, я извинилась, а он говорит,
садись быстро в машину, я и так уже из-за тебя на работу опаздываю. Вот и довез
меня лихо на иномарке-то, телефон записал и умчался, так что какая там
романтика!
— Ну ладно, поживем — увидим!
Обед кончился, Полякова вернулась с просушенной шапкой на
голове. От горячего воздуха песец встал дыбом, как будто встретил там у себя в
тундре полярного медведя.
Увидев Полякову в таком виде, дамы онемели, вошедший Сан
Саныч успел скрыть улыбку и проскользнуть в кабинет, зато неделикатный Валя
Голубев, забежавший на минутку стрельнуть у Надежды деньжат до получки, так и
покатился со смеху.
