Книга Кошмар во сне и наяву, страница 37. Автор книги Елена Арсеньева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кошмар во сне и наяву»

Cтраница 37

Единственное толковое, что сделала в эти дни Альбина, – это убралась наконец-то в квартире. Немножко легче стало на душе, когда все вывернутое из шкафов и ящиков комода затолкала обратно и намыла пол. Когда запихивала образовавшуюся гору мусора в пластиковый пакет, раздался телефонный звонок. Альбина взяла трубку с опаской – и не зря: звонила маменька. И началось: как Аля может позволить, что бедная Галочка до сих пор… где ты вообще шляешься днями и ночами, я звоню, звоню… имей в виду, что частично эта квартира принадлежит и мне тоже, я имею все юридические права на половину ее стоимости, так что смотри!..

– Ма, что-то я тебя совсем не слышу, – с тоской сказала Альбина. – Может, позднее перезвонишь?

И ничего не добилась: трубка начала орать во всю мочь, отчеканивая каждое слово, чтобы лучше было слышно.

Альбина вздыхала, вздыхала – да и нажала на рычаг. Это произошло настолько неожиданно, что она даже испугалась собственной смелости. И потом с трудом удерживала себя, чтобы не отвечать на другие попытки дозвониться. Телефон поразорялся разиков пять, потом выдохся и смолк. Наверное, матушка решила, что она ушла.

Однако Альбина не ушла. Сидела с ногами на продавленном диване, где спала все эти московские годы, бестолково включала и выключала бра, слушала тихо-тихонечко Вертинского по старенькому, обмотанному изолентой магнитофону, и, глядя в примороженное окно, тихо удивлялась, почему мама ее не любит. Подобные размышления не были для Альбины новостью – им она посвятила, можно сказать, всю свою жизнь, и со временем они несколько утратили болезненную остроту, но сейчас вдруг как-то снова подкатило… Почему, собственно, матушка не сделала в свое время аборт и не избавилась от неизвестно кого прижитого ребенка? Версий о своем отце – погибшем на задании летчике, подводнике, геологе, секретном разведчике и т.д. и т.п – Альбина наслушалась в свое время великое множество. Алина Яковлевна отличалась буйной фантазией, но короткой памятью, и постепенно многочисленные варианты отцовской биографии начали наезжать друг на дружку и вступать между собой в явное противоречие. А со временем придуряться матушке и вовсе надоело. И Альбина поняла, что была результатом случайной интрижки и проблемой всей материнской жизни. Нет, конечно, она не голодала, не ходила оборванкой, а скорее, наоборот, бита-шлепана бывала не чаще своих подружек… а любовь – что такое материнская любовь, как не каждодневная забота? Если так – значит, ее любили.

Да ладно, глупости все это. Со временем все плохое должно забываться, а она, Альбина, и впрямь какая-то моральная уродка: вспоминает плохое все чаще и чаще. Например, как мать приходила в школу и жаловалась на нее учительницам. Или кричала исступленно: «У тебя все из рук валится! Никому нужна не будешь!»

«Ага, ты еще поплачь!» – зло сказала себе Альбина и съехала с диванчика.

Огляделась. Может быть, что-нибудь забрать с собой к Валерии? Безделушку, цветок с окна, хоть открытку какую-то?

Нет. Все чужое. Даже то, что она сама купила себе! И если когда-нибудь эта квартира и впрямь достанется Альбине, надо ее продать, не задумываясь!

Вышла в коридор, мельком глянула на себя в зеркало: наконец-то вылезла из надоевших джинсов и свитерка! – и взялась за шубу. Рядом с сапогами лежал обрывок бумаги, и Альбина покачала головой: хорошо же она одевалась!

Она бы выбросила бумажку, да невзначай зацепилась взглядом за цифру 16. Это был номер теткиной квартиры. Машинально развернув обрывок, Альбина обнаружила на нем и весь адрес: улицу, номер дома, квартиры, этаж.

Адрес был знакомый, а почерк – нет. И обрывок сам по себе довольно странный: плотная бумага, по которой тянется ряд голубых квадратиков, перетекающих один в другой, от еле различимого до очень яркого. А сверху шариковой ручкой довольно коряво нацарапан адрес.

Конечно, вполне это могла записать одна из приятельниц тети Гали, чтобы не перепутать. Только вот в чем штука: насколько знала Альбина, ни одна из теткиных знакомых не работала ни в типографии, ни в книжном издательстве. Зато в типографии недолго работала Алина Яковлевна – давно, Альбина тогда еще в школе училась. И она прекрасно знала, что держит в руках краешек пробы цветоделения. Прежде чем напечатать цветную иллюстрацию или обложку, цвет разделяют на несколько составляющих: голубой, пурпурный, желтый, черный. Все остальные оттенки получаются от смешения этих цветов в разном процентном соотношении. Вот на таком обрывке чистой голубой пробы и был записан адрес, по которому еще недавно жили тетя Галя и Альбина.

Совершенно чужая в этом доме бумага. Незнакомый почерк… «Шведская спичка!» – мысленно ухмыльнулась Альбина и бросила бумажку в пакет с мусором.

Уже стемнело, когда она вышла на улицу. Синий спаситель-трайлер стоял на своем обычном месте, перегораживая подъезд. Неожиданно для себя самой Альбина поклонилась ему в пояс и побежала к остановке.

Валерия открыла ей дверь, запахивая халат, надетый на голое тело:

– Хорошо, что пришла. Я тут просто умираю, в ванну хочу залезть, а когда колонка шумит, звонка не слышно. Иди ешь, там сосиски еще горячие.

Ничего не спросила: наверное, по Альбининому лицу и так все ясно. А она не удержалась – бросила-таки на подругу вопросительный взгляд. Валерия наморщила свой веснушчатый, несколько длинноватый и, прямо скажем, хищный нос:

– Дохляк. Со мной даже не стали разговаривать. И мои барашки в бумажке – такая жалкая мелочь по сравнению с их гонорарами, что им нет ну никакого резона нарушать врачебную тайну.

– А ты им сказала, что этот транс, возможно, человека убил? – вспыхнула Альбина, сразу сообразив, о чем речь. О визитах Валерии к специалистам по изменению пола! Итак, она не выяснила, кто та женщина-мужчина (нужное подчеркнуть). Да и со скудным набором примет, который имелся у Валерии, выяснить это было просто невозможно.

– Честно говоря, это не лучший ход, – сказала Валерия, подбирая распадающиеся кудри. – В конце концов, его могли прооперировать и в Питере, и в Киеве, и в Париже – с тем же самым успехом.

– Или в Нью-Йорке, – уныло согласилась Альбина.

– Точно! Или в Лондоне.

– Или в Мадриде, Монреале, Пекине…

– Или в Урюпинске…

– А вот это вряд ли! – Альбина наконец-то рассмеялась.

Глаза Валерии довольно блеснули, и, помахав на прощание, она унесла шелест своих шелков и запах духов в ванную. И промельк хорошего настроения – тоже.

Альбина уныло дожевывала вторую сосиску, когда зазвонил телефон. Перегнувшись через стол, она сняла трубку.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация