3. Когда пойдём, воинам идти в тишине, не говорить ни слова, не стрелять.
4. Подошед к укреплению, кинуться вперёд быстро, по приказу кричать ура.
5. Подошли ко рву, – ни секунды не медля, бросай в него фашинник, опускайся в него, ставь к валу лестницы; охотники стреляй врага по головам, – шибко, скоро пара за парой лезь. Коротка лестница? Штык в вал – лезь по нём другой, третий. Товарищ товарища обгоняй. Ставши на вал, опрокидывай штыком неприятеля и мгновенно стройся за валом.
6. Стрельбой не заниматься, без нужды не стрелять; бить и гнать врага штыком; работать быстро, споро, храбро – по-русски. Держаться своих, в середину; от начальников не отставать. Везде фронт.
7. В дома не забегать. Неприятеля, просящего пощады, щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать; малолеток не трогать.
8 Кого из нас убьют – Царство Небесное; живым – Слава, Слава, Слава». Суворов донёс до нас состояние тех дней: «20 и 21 заготавливали плетни, фашины и лестницы. 22 числа все войски трёх корпусов тронулись тремя колоннами, вступили в назначенные лагерные места, от передовых окопов подале пушечного выстрела, при барабанном бое и музыке и тотчас разбили свой
Сам Суворов наше мужество хвалил,
В бой Кутузов за отечество водил.
Мы громили неприятеля не раз,
Эх, эх, ведь недаром поговорка есть про нас!
Хорошо служить в пехоте,
Лучше в кавалерии,
А всего приятней, братцы,
Это – в артиллерии!
Владимир Гусев
стан». Из соображений конспирации Суворов в первую же ночь пребывания перед Прагой приказал строить батареи. Со стороны центрального корпуса генерала Потёмкина – на 16 орудий, со стороны правого крыла, корпуса генерала Дерфельдена – на 22 орудия, с левого крыла, где располагался корпус генерала Ферзена, – на 48 орудий. Именно столько пушек и было в каждом из корпусов. Суворов писал: «Батареи были построены для того токмо, чтобы отвлечь неприятеля чаять приступа».
Нечасто бывает, чтобы столь детальный план был воплощён при штурме, в угаре жестокой битвы. Но в данном случае Суворову удалось продирижировать армией, как слаженным оркестром. Суворов был убеждён, что дело решит расчетливо направленная штыковая атака. Физическая подготовка армии позволяла на это надеяться. Так и случилось. В очередной раз суворовская пехота атаковала батареи, не боясь картечи, и штыковым ударом опрокинула противника. А конница Шевича и Грекова с криками «Ура» и гиканьем вовремя изобразила отвлекающую атаку, прикрывая наступление пехоты на батареи.
В пять часов утра, по знаку сигнальной ракеты, войска двинулись на Прагу.
Гренадер лейб-гвардии Преображенского полка (форма образца 1786 г.)
Центральный корпус, в котором пребывал сам Суворов, формально возглавлял Потёмкин, первый помощник командующего в сражении, правое крыло – Дерфельден, левое, наступавшее с восточной стороны, – Ферзен. На штурм шли семью колоннами: у Дерфельдена – колонны Лассия и Лобанова-Ростовского; у Потёмкина – колонны Исленьева и Буксгевдена; у Ферзена – колонны Тормасова, Рахманова, Денисова.
На штурм с севера первыми пошли колонны Лассия и Лобанова-Ростовского, они преодолевали волчьи ямы, забрасывая их плетнями, прошли ров и бросились на вал, наткнувшись на войска сторонника отчаянной обороны генерала Ясинского. В бою польский генерал был смертельно ранен, перебили и большую часть его солдат. В колонне Лассия шли три батальона гренадер любимого Суворовым Фанагорийского полка, батальон егерей Лифляндского корпуса, а в резерве – Тульский пехотный полк и три эскадрона Киевского конно-егерского полка. В колонне полковника Дмитрия Лобанова-Ростовского шли два батальона Апшеронского и один батальон Низовского мушкетёрского полка, батальон егерей Белорусского корпуса, а в резерве колонны – другой батальон Низовского полка и три эскадрона спешенных кинбурнских драгун.
В составе пражского гарнизона воевал недавно сформированный полк еврейских гусар (легкоконный полк) под предводительством недавно произведённого в полковники Берека Иоселевича. Пять сотен гусар-иудеев в польской армии ревностных католиков, не чуждых антисемитизма, – это, конечно, явление экстравагантное, достойное специального упоминания. Колонна Буксгевдена атаковала еврейских гусар в штыки возле укреплённого пражского зверинца. Дрался полк Иоселевича храбро, но не был готов к серьёзному сопротивлению штыковым атакам суворовцев. Едва ли не все полегли в пражской крепости, бегством спасся только сам полковник, которому ещё было суждено биться в рядах победителей при Аустерлице и пасть при Коцке, в бою с венгерскими гусарами, дав жизнь поговорке: «Погиб, как Берек под Коцком». В отличие от Тадеуша Костюшко Берек Иоселевич встанет под знамёна Наполеона, борясь за права и свободы для своего рассеянного по Европе и миру народа.
Крепость сильна, гарнизон – целая армия.
Но ничто не устоит против русского оружия —
мы сильны и уверены в себе.
А. В. Суворов
Фукс много лет спустя расскажет: «Встретив однажды жида, Суворов остановился и сказал своим спутникам: «Вот и с еврейским пятисотным полком сражался я под Прагою и положил всех на месте, кроме осторожного их полковника Гиршко, который весьма благоразумно оставался в Варшаве и оттуда командовал. Жив ли он? – спросил Суворов, обратясь к жиду, но, не дождавшись ответа, поскакал, присовокупив: – Напрасный вопрос. Я знаю, что он животолюбив». В этом анекдоте – отголоски пражской схватки.
Вавржецкий приказал разрушить мост, но исполнить приказ командующего под огнём русских егерей поляки не сумели. Зато аналогичный приказ Суворова будет выполнен. Польский генерал был удивлён, что русская армия не продвигалась по мосту, не стремилась к Варшаве. Напротив, был выставлен заслон, закрывший переход через Вислу. Разрушение Варшавы не входило в планы Суворова. Он рассчитывал штурмом взять Прагу и уничтожить войско противника. Беззащитная Варшава сама должна была сдаться на милость победителя. А разрушение столицы, неизбежные новые жертвы среди обывателей, новые взаимные счёты поляков и русских – всего этого Суворов намеревался избежать.
В колонне суворовского любимца генерал-майора Исленьева, которая шла в среднем корпусе Потёмкина, сражался батальон егерей Лифляндского корпуса, четыре батальона гренадер Херсонского полка, а в резерве – батальон мушкетёров Смоленского полка, пять эскадронов спешенных смоленских драгун и конный резерв, три эскадрона Переяславских конных егерей. В соседней колонне генерал-майора Буксгевдена шли на штурм третий батальон егерей Белорусского корпуса, четвёртый батальон егерей Лифляндского корпуса и два батальона Азовского мушкетёрского полка. В резерве Буксгевден располагал пятью эскадронами спешенных смоленских драгун и тремя эскадронами конницы – ольвиопольских гусар.
