Чтобы набрать достаточно сил для вторжения в Крым, Манштейну пришлось до минимума оголить свои войска на материке, перебросив на полуостров дивизию «Лейбштандарт» и 49-й горнострелковый корпус. 30-й корпус генерала фон Зальмута, в состав которого входили 72-я и 22-я пехотные дивизии, должен был держаться своими силами на позициях в Ногайской степи, поддерживаемый только румынской 3-й армией. Причем 22-я пехотная дивизия заняла северный берег Сиваша до Арабатской стрелки.
16 сентября немцы заняли Геническ и, по донесению командира расположенной там морской полевой батареи № 127, двинулись при поддержке танков по Арабатской стрелке. Однако в тот жен день к стрелке подошли канонерские лодки Азовской военной флотилии «Дон», «Рион» (бывшие грязеотвозные шаланды, каждая имевшая на вооружении две 130/55-мм и две 45-мм пушки)и№ 4 (вооружение: две 76-мм пушки 34К и две 45-мм пушки) и открыли огонь по германским войскам
[117].
17 сентября подразделения 275-й стрелковой дивизии окончательно очистили от немцев Арабатскую стрелку. В последующие дни у стрелки дежурили несколько кораблей Азовской военной флотилии, которые периодически поддерживали огнем наши войска.
Но Манштейна мало интересовали Арабатская стрелка и Сиваш, бросать своих солдат в «гнилое море» он не собирался. По плану Манштейна 54-му корпусу генерала Хансена предстояло первым делом прорвать оборону противника на Перекопском перешейке фронтальной атакой. Для достижения этой непростой цели Хансен получил в свое распоряжение всю армейскую артиллерию и части ПВО. В дополнение к двум его пехотным дивизиям – 73-й и 46-й – в оперативное командование Хансена поступила расположенная чуть глубже к тылу 50-я пехотная дивизия. Столь значительными ударными силами вполне можно было пробить фронт шириной всего в 7 км.
24 сентября в 5 часов утра германская артиллерия и минометы открыли ураганный огонь по советским позициям на Перекопе. Одновременно самолеты люфтваффе наносили удары как по переднему краю обороны, так и на десятки километров вглубь. В 7 часов утра 46-я и 73-я пехотные дивизии перешли в наступление по всему фронту обороны 156-й стрелковой дивизии.
Наступление на правом фланге вдоль Сиваша быстро захлебнулось. Там заранее были размещены фугасы – морские мины типа КБ, управляемые по проводам. Взрыв фугасов нанес большой урон противнику. Много немцев погибло от огня морских батарей № 124 и № 725.
В ночь на 25 сентября передовые части 156-й стрелковой дивизии были отведены на основной рубеж обороны: дамба, в 4 км юго-восточнее деревни Первоконстантиновка – отдельный дом, расположенный в 1,2 км юго-восточнее отметки 22. С рассветом немецкая авиация усиленно бомбардировала передний край нашей обороны, Турецкий вал и глубину обороны до села Ишунь. В 10 часов утра противник силой до четырех пехотных полков при поддержке более 50 танков и под прикрытием сильного артиллерийского и минометного огня перешел в наступление на основную оборонительную линию Перекопских позиций, нанося главный удар вдоль Перекопского залива. После упорных боев наши части оставили город Перекоп и отошли за Турецкий вал, за исключением третьего батальона 417-го стрелкового полка, саперной роты и двух батарей, которые продолжали вести бой севернее Перекопа, в районе Кантемировки.
Контратака 14 танков Т-37 и Т-38, приданных 156-й стрелковой дивизии, не удалась. Все 14 машин были уничтожены.
По приказу Манштейна к Перекопу подошла 50-я пехотная дивизия, прибывшая из района Одессы.
Бестолковое командование Ф.И. Кузнецова и Кº должен был признать и советский историк Басов. Правда, сделал это он весьма деликатно: «Сложилась редкая в военной практике обстановка. Обороняющиеся в Крыму войска имели 8 стрелковых и 3 кавалерийских дивизии. Противник активно действовал только против одной из них (156-й на Перекопе), где он создал превосходящие силы по пехоте – более чем в 3 раза, по артиллерии – в 5–6 раз и абсолютное господство в воздухе. Две другие советские дивизии (106-я и 276-я) были скованы 22-й немецкой пехотной дивизией, которая демонстрировала готовность наступать по Чонгарскому перешейку и через Сиваш. Еще пять стрелковых и три кавалерийские дивизии были в глубине Крыма в готовности к отражению возможной высадки морских и воздушных десантов. И хотя эти дивизии были недостаточно вооружены и обучены, они могли успешно обороняться на заранее оборудованных рубежах»
[118].
Стоит заметить, что в эти отчаянные дни, когда решалась судьба Крыма, наших адмиралов по-прежнему лихорадил «итальянский синдром». Так, 17 сентября нарком ВМФ сообщил Военному совету Черноморского флота «для сведения, что в Софии 15–16 сентября ожидалось решение турецкого правительства о пропуске в Черное море 10 военных кораблей, купленных Болгарией у Италии»
[119].
То есть Болгария должна была фиктивно купить итальянские линкоры, крейсера и эсминцы и те под болгарским флагом должны были выйти в Черное море. Недаром говорят, что история повторяется дважды: первый раз как трагедия, а второй раз как фарс. В 1914 г. «Гебен» и «Бреслау» были фиктивно куплены Турцией, и это стало трагедией для русского флота, но в 1941 г. дуче не хотел и физически не мог продать свои корабли Болгарии. Любопытно, кто был автором нового фарса – сам нарком или его кто надоумил?
До весны 1942 г. в Черном море не было ни одного немецкого или итальянского военного корабли или даже торпедного катера, а румынские четыре эсминца ни разу не выходили на советские коммуникации. Что же касается единственной румынской подводной лодки «Дельфинул», то поскольку румынские и некоторые наши демократические историки написали массу о ней нелепостей, то стоит рассказать о судьбе лодки подробно.
В 1941–1942 гг. подводная лодка «Дельфинул» совершила 9 боевых походов. Естественно, что румыны всячески пытаются «героизировать» действия «Дельфинула». На самом деле все эти походы имели более пропагандистское, чем боевое значение. В первый поход вечером 22 июня лодка вышла в дозор у Констанцы в 60 милях восточнее базы.
Второй поход с 10 июля по 20 июля 1941 г. – на коммуникацию Севастополь – Новороссийск.
Третий поход с 12 августа на 10 суток – в район Одессы.
Четвертый поход с 3 сентября по 19 сентября – на коммуникацию Севастополь – Новороссийск. При этом 9 сентября «Дельфинул» якобы выпустила торпеды по крейсеру «Коминтерн». Увы, на крейсере их и не заметили.
В ходе пятого похода, с 2 по 7 ноября 1941 г., «Дельфинул» отличилась. 5 ноября в 4 милях юго-восточнее Ялты лодка торпедами потопила советский танкер водоизмещением в 12 тысяч тонн (!). Затем лодку преследовали 10 часов советские корабли и сбросили на нее свыше 90 глубинных бомб. За это командир лодки Константин Кошачеку по прозвищу “Биби” получил орден «Mihai Viteazul» 3-го класса.
