За этот же период вывезено из партизанских отрядов 776 человек, из них больных и раненых партизан 747 человек, отозванных 7 человек и 22 ребенка. А в партизанские отряды отправлено 137 человек, из них 78 излечившихся партизан, 30 подрывников, 15 человек партактива, 14 командно-руководящих работников.
Любопытная цитата из письма комиссара П.Р. Ямпольского секретарю Крымского обкома В.С. Булатов от 14 октября 1943 г.: «Досадный случай произошел с танком. Захватили исправный средний танк, далеко отогнали его от места боя, уже близко от леса застряли в балке, танкистов у нас нет, возились до тех пор, пока заклинили моторы. Федоренко принял решение и сжег танк. Уж я ругал его на все корки за такое решение, но танк не вернешь. Теперь перед ним поставлена задача – добыть другой танк вместо этого»
[237].
Но наряду с успехами партизанского движения любой объективный историк должен признать и факт использования немцами в Крыму так называемых хиви
[238], причем в куда больших масштабах, чем в любой другой области СССР, оккупированной в 1941–1944 гг.
Так, к примеру, осенью 1943 г. оборону побережья от поселка Коктебель до Двуякорной бухты (широкие пляжи и удобные места для высадки, сам исходил эти места) охранял азербайджанский батальон хиви. В его составе было 60 немцев и 1090 азербайджанцев. Батальон имел на вооружении 42 ручных пулемета, 80 станковых пулеметов, 10 батальонных и 10 полковых минометов, а также 16 противотанковых пушек. Тогда же железная дорога от Владиславовки до Ислам-Терека охранялась ротой хиви, состоявшей из 150 грузин.
Однако настоящей опорой вермахта в Крыму стали крымские татары, служившие в хиви, в отрядах самообороны и других подразделениях.
Чтобы привлечь крымских татар и Турцию к борьбе с «большевиками», руководство рейха с лета 1941 г. начало использовать Крым в качестве приманки. В конце лета 1941 г. сотрудники германского посольства в Турции встретились с лидерами крымско-татарской эмиграции. Способствовал положительному решению вопроса о вовлечении крымско-татарской эмиграции в активную германскую политику визит в Берлин в октябре 1941 г. турецких генералов Али Фуад Эрдена (начальник военной академии) и Хусню Эмир Эркилета. В ходе переговоров Али Фуад высказал надежду, что после окончания военных действий в Крыму будет сформирована администрация, в которой бы в значительной степени участвовали крымские татары. Это, в свою очередь, могло сильно повлиять на турецкое правительство в пользу решения о вступлении Турции в войну на стороне Германии.
Красноречиво заявление активного члена прогерманской группы в Турции Нури Паши (брата Энвер Паши): «Предоставление свободы такой небольшой области, как Крым, явилось бы для Германской империи не жертвой, а политически мудрым мероприятием. Это была бы пропаганда в действии. В Турции она нашла бы тем больший отклик»
[239].
Необходимо отметить имевшую место двойственность в германской пропаганде по «восточному вопросу». С одной стороны, вторжение в СССР началось под лозунгом «уничтожения большевистко-азиатской бестии», и в этом направлении строилась пропаганда. Среди германских солдат в огромном количестве распространялись листовки и брошюры с фотографиями советских солдат различных азиатских национальностей и следующим текстом: «Вот каковы татаро-монгольские твари! От них тебя защищает солдат фюрера!» Органами пропаганды СС в качестве справочного пособия для немецких войск была издана брошюра «Недочеловек» («Der Untermensch»). Солдат призывали смотреть на местное население как на вредных микробов, которых нужно уничтожить. Народы Востока именовались в брошюре «грязными монголоидами, скотскими ублюдками».
Но, с другой стороны, именно по отношению к так называемым «восточным» народам германское командование требовало на местах проявлять максимум уважения. Так, Манштейн 20 и 29 ноября 1941 г. издал два приказа, в которых требовал уважительного отношения к религиозным обычаям татар мусульман и призывал не допускать каких-либо неоправданных действий против мирного населения.
Важным элементом в координации работ верховного командования вермахта, Министерства иностранных дел и репрессивных структур по вовлечению крымских татар в антисоветскую борьбу стало создание представительства Министерства иностранных дел при штабе 11-й армии в Крыму. Обязанности представителя исполнял ведущий сотрудник МИДа майор Вернер Отто фон Хентин.
Немецкая пропаганда принесла свои плоды. Из мобилизованных в Красную Армию в июле-августе 1941 г. 90 тысяч жителей Крыма 20 тысяч были татары. Все они вошли в состав 51-й армии, действовавшей в Крыму, и при отступлении почти все дезертировали.
Во время вторжения германских войск в Крым татары выступали в качестве проводников немецких частей и помогали им отрезать путь отступающим советским войскам. В Бахчисарае большая группа татар встретила немцев хлебом-солью и благодарила за освобождение от русских.
Зимой 1941/42 г. немцы начали вербовку татар. В результате были набраны 9255 человек, причем наибольшее количество добровольцев было набрано в Карасубазаре – 1000 человек. Из числа этих добровольцев в части 11-й немецкой армии было направлено 8684 человека, а остальные признаны негодными к строевой службе и разведены маленькими группами по 3—10 человек и распределены между ротами, батареями и другими войсковыми частями, дислоцировавшимися под Севастополем и на Керченском полуострове.
Одновременно с этим по линии айнзатцгруппы «Д» (подразделение СС) было завербовано 1632 человека, которые были сведены в 14 рот самообороны, расквартированные в соответствии с их порядковыми номерами в следующих населенных пунктах: Симферополе, Биюк-Онларе, Бешуе, Баксане, Молбае, Бий-Ели, Алуште, Бахчисарае, Коуше, Ялте, Таракташе (12-я и 13-я роты) и Джанкое.
Каждая татарская рота самообороны состояла из трех взводов и насчитывала от 50 (Джанкой) до 175 (Ялта) человек. Ротами командывали немецкие офицеры. Рядовые были одеты в штатное обмундирование вермахта, но без знаков различия. Вооружении рот первоначально состояло из личного стрелкового оружия, а позже они получили тяжелые пулеметы и минометы. По замыслам немецкого командования партизаны должны были увязнуть в борьбе не с немцами, а с формированиями из местного населения.
Уже в феврале 1942 г. отдельные подразделения добровольцев-татар численностью до 200–250 человек участвовали в боях за Керченский полуостров, а затем – в штурме Севастополя.
В первой половине 1942 г. оккупационные власти приступили к созданию из татар батальонов «Schuma». В отличие от рот самообороны, действия которых были обычно ограничены районом их формирования, батальоны «Schuma» планировалось применять по всему Крыму и даже вне его пределов.
