Шведская же сторона в этих сражениях допустила ряд крупных ошибок, объяснявшихся отчасти близостью короля Густава III, приславшего во время боя на флагманский корабль своего адъютанта капитана Смита с бестолковыми распоряжениями. К примеру, непосредственное командование на шведском корабельном флоте было разделено между герцогом Зюдерманландским, перешедшим по настоянию Густава III на один из фрегатов («Улла-Ферзен»), и флигель-лейтенантом Клинтом, оставшимся на флагманском корабле. Тактической ошибкой шведов было также стремление атаковать слабейшего противника непременно всей линией, спускаясь на него корабль на корабль.
Стратегически красногорские сражения были несомненной победой русского флота: операция шведов против Кронштадта не удалась, а герцог Зюдерманландский должен был отступить в Выборгскую губу.
26 мая эскадра герцога Зюдерманландского вошла в узкость при входе в Выборгскую губу и встала на якорь в линию между мысом Крюйсерорт и северной оконечностью острова Пейсари.
Многие шведские корабли имели сильные повреждения, боеприпасы были на исходе, команды утомлены и т. п., поэтому Чичагов имел все шансы добить герцога Зюдерманландского.
В оправдание того, что он сам не атаковал уходивших от Круза шведов, Чичагов ссылался на «случившийся туман», мешавший ему видеть неприятеля. Опровергая эту причину, Круз в донесении Екатерине II писал: «…принужден признаться, что уход неприятеля не только весьма чувствителен для меня, но и для всех моих храбрых подчиненных, так как, по дошедшим до меня известиям, шведы находились в чрезмерном унынии и опасались несказанного этого дву-огненного положения, от которого, надо думать, один только туман мог избавить неприятеля, без успеха со мной сражавшегося».
Увы, у Чичаговых была наследственная боязнь решительных действий. Они всегда что-то упускали и пропускали. Это служило темой многочисленных эпиграмм.
Вдруг слышен шум у входа,
Березинский герой
Кричит толпе народа:
«Раздвиньтесь предо мной!»
«Пропустимте его, – тут каждый повторяет. —
Держать его грешно бы нам.
Мы знаем, он других и сам
Охотно пропускает»
[115].
Правда, эпиграмма эта относится к Чичагову-младшему, то есть к Павлу Васильевичу, который тогда командовал кораблем «Ростислав», а позже упустил Наполеона на Березине. Однако эпиграмма равно может быть применена и к Чичагову-старшему, упустившему герцога Зюдерманландского.
Итак, русский флот блокировал шведов в Выборгской губе. К 8 июня у Выборга сосредоточился русский корабельный флот в составе 27 кораблей, 5 фрегатов, 8 гребных фрегатов, двух больших кораблей и 10 мелких судов. (Корабли: «Победослав», «Ярослав», «Иануарий», «Принц Карл», «Всеслав», «Св. Петр», «Принц Густав», «Не тронь меня», «Пантелеймон», «Ростислав», «Саратов», «Чесма», «Двенадцать Апостолов», «Три Иерарха», «Князь Владимир», «Св. Николай», «Иезекииль», «Царь Константин», «Максим Исповедник», «Кир Иоанн», «Мстислав», «Св. Елена», «Болеслав», «Победоносец», «Прохор», «Изяслав», «Святослав». Фрегаты: «Венус», «Премислав», «Слава», «Надежда Благополучия», «Подражислав». Гребные фрегаты: «Святой Павел», «Екатерина», «Мария», «Павел», «Александр», «Константин», «Николай», «Елена»).
В составе шведского корабельного и гребного флота находились 22 корабля, 10 фрегатов и около 200 шхерных судов с 14-тысячным десантом.
Шведские матросы-дезертиры, перебежавшие в армию Салтыкова, стоявшую у Выборга, доносили, что «флот терпит недостатки в съестных припасах, что количество, даваемое на пять, теперь делится на восемь человек, что недостает также воды, которую было чрезвычайно трудно добывать, и что принуждены пить воду из моря»
[116].
Тем не менее Чичагов и другие русские адмиралы медлили. Июнь ознаменовался лишь небольшими стычками. Так, 24 мая у Выборга сел на камни русский транспорт «Хват», отправленный от эскадры в Кронштадт с больными и ранеными моряками.
13 июня к «Хвату» был послан баркас с 19 матросами. Однако он был перехвачен четырьмя шведскими малыми судами и взят в плен.
Для атаки шведского флота в Выборгской губе русское командование переоборудовало 4 одномачтовых транспортных судна в брандеры. Сделано это было более чем халтурно. 14 июня брандер «Касатка» (бывший транспорт) был сорван с якоря и унесен ветром к шведам. Его командир и команда сели в шлюпку и подожгли брандер. Русский брандер «горел как головешка, выбрасывая маленький красный огонек и много дыму»
[117]. Оказывается, наши «умельцы» наполнили брандер сырыми стружками. Такой брандер сильно дымил, но был абсолютно безопасен для вражеских судов. Шведы захватили «Касатку» и быстро погасили на ней пожар.
21 июня принц Нассау привел из Кронштадта к Выборгу свою флотилию. В ее составе было 3 корабля, 2 фрегата и 108 гребных судов. Вечером 21 июня в проливе Биорке-Зунд (Березовый Зунд) началось ожесточенное сражение между флотилией Нассау и шведскими судами. Впереди нашей флотилии шли плавучие батареи и полушебеки
[118], затем гребные фрегаты, шебеки, канонерские лодки, прамы и бомбардирские корабли. В 21 час шведы открыли огонь. От неприятельского огня, попавшего в крюйт-камеру, взлетела на воздух наша шебека «Слон». На ней погибли 5 человек. В свою очередь, русские потопили две шведские канонерские лодки, а еще две взяли в плен. Сражение закончилось в 3 ч. 30 мин. 22 июня уходом шведов из пролива.
Вечером 21 июня установился северо-восточный ветер. Он дул от берега, то есть благоприятствовал шведам, они ждали этого ветра четыре недели. Густав III приказал флоту готовиться к прорыву. Первым должен был идти корабль «Дристигхетен» под командованием подполковника Юхана аф Пуке. Король обратился к нему в своем обычном высокопарном стиле: «Вы ведете мой флот. Не жалейте свою жизнь и кровь! Я этого не забуду». Подполковник ответил на это: «Я-то, Ваше Величество, пойду, черт меня побери, но не знаю, как это получится у остальных».
Рано утром 22 июня на шведском флоте все пришло в движение. Корабли подняли паруса и стали осторожно продвигаться на север, чтобы затем выйти на фарватер мимо мыса Крюйсерорт. Параллельно им, но ближе к берегу, двинулась шхерная флотилия. Начало движения шведов было неудачно: их северофланговый корабль «Финляндия» минут через 10 после подъема якоря навалился на банку и плотно на ней засел.
С отдачей парусов на шведском флоте Чичагов поднял общий сигнал: «стать на шпринг и приготовиться к бою». Чичагов, видимо, ожидал атаки шведов на наши главные силы и приготовился принять бой на якоре.
