Возникает резонный вопрос: а где была во время Красносельского сражения эскадра Чичагова? Он находился совсем рядом, но не пошел на помощь Крузу, а велел свой эскадре оставаться между островами Пенни и Сескар. Корабли выстроились в линию и бросили якоря.
Ночь эскадра Круза продержалась в линии несколько к западу от меридиана Стирсудена, исправляя повреждения и готовясь к новому бою. Шведский флот находился в пяти милях к югу и также готовился к бою. Таким образом, за ночь положение противников не изменилось. Раненый вице-адмирал Сухотин был отвезен в Кронштадт, но его флаг остался на корабле, чтобы не обнаруживать нашей потери.
С утра 24 мая было маловетрие, горизонт застлан дымкой. После полудня подул юго-западный ветер, переходивший в западный. Эскадра Круза выстроилась в линию баталии на правом галсе.
Получив от своих фрегатов донесение, что русская ревельская эскадра прошла остров Нарген, шведский король приказал возобновить бой, который он рассчитывал кончить до подхода адмирал Чичагова. И как только позволил ветер, шведы, идя тоже правым галсом, спустились на нашу эскадру, которая отступила к востоку, стремясь завлечь шведов в глубину мелководной Кронштадской бухты.
В 5-м часу дня шведы открыли огонь, и скоро между их авангардом и частью русского флота завязалась оживленная перестрелка. Получив много повреждений в рангоуте и парусах, русская эскадра не смогла сохранить линии баталии: ее арьергард сбился в кучу, а шведы оттянули свой арьергард далеко за хвост нашей колонны. Два шведских концевых корабля с четырьмя фрегатами, заметив разрыв русской линии, попытались отрезать наши арьергардные корабли. Но Круз своевременно послал Деннисона с его фрегатами на помощь арьергарду, и маневр шведов не удался.
Во время боя флоты приблизились к южному берегу, при повороте через фордевинд линия русской эскадры значительно расстроилась, и, взяв курс на север, суда оказались в другом порядке. После 8 часов вечера ветер стал стихать, дым заволакивал весь горизонт, и флоты опять разошлись. Русская эскадра, несколько раз поворачивавшая через фордевинд, приближалась к Кронштадту.
Около 8 ч. 30 мин. вечера шведы увидели свой фрегат «Яррамас» с поднятым сигналом, что за ним гонится ревельская эскадра. Но, как мы уже знаем, эскадра Чичагова мирно стояла на якоре, а командир фрегата принял за русскую эскадру два катера, посланные Чичаговым для ведения ближней разведки.
Командование шведской эскадры испугалось оказаться между двух огней, и корабельный флот начал отступать к западу при тихом переменчивом ветре. Наши эскадры еще не видели друг друга, но Круз, продолжая принятую им в ожидании подхода Чичагова тактику, не упускал из виду неприятеля, сделав во 2-м часу ночи сигнал: «гнаться за неприятелем». Наша эскадра последовала за отступавшими шведами, прибавляя паруса. Туман и безветрие затрудняли преследование, и хотя Круз, получивший ночью известие о приближении Чичагова, действовал решительнее и на рассвете 25 мая поднял новый сигнал «преследовать неприятели и атаковать его по способности», шведы ушли за остров Сескар. А утром 26 мая обе русские эскадры увидели друг друга. Шведский флот уже отходил за остров Торсари, исполняя приказание короля: «Войти в Выборгскую бухту для прикрытия шхерного флота».
В ходе сражения русская эскадра выпустила 36 тысяч ядер, шведы ответили примерно тем же числом выстрелов. Результат был ничтожный. Ни один шведский корабль даже не был сильно поврежден. О повреждениях русских судов можно судить по донесению Круза адмиралу Чичагову: «На 100-пушечном корабле “Двенадцать Апостолов” были повреждены мачты посередине, пробиты насквозь, в палубе много пробоин и убито служителей 5, от ран умерших 5 и раненых 22 человека.
На корабле “Трех Иерархов” повреждены снасти, сбито орудие, расколоты станки, 36 колес, убито 12, умерло от ран 3, раненых 14.
На корабле “Владимир” пробит такелаж, правая сторона судна – в 7 местах, взорвало 2 пушки, убито от разрыва пушек 5, ранено 29, неприятельскими ядрами убито 2, ранено 5.
На корабле “Св. Николай” сделаны пробоины в разных местах корпуса, такелаже, пушки дали трещины, повреждены, колеса и станки разбиты, убит 1, ранено 2.
На “Иоанне Крестителе” сделаны повреждения в такелаже и парусах, прострелен корабль, убито 5, ранено 16 человек.
На “Всеславе” корпус поврежден в нескольких местах, такелаж перебит, у 4 пушек раскололась дульная часть, убито 1, ранено 3.
На “Пантелеймоне” разорвало пушку, две получили трещины, третья сбита, убито при взрыве 2, ранено 10, неприятелем убито 7, ранено 9.
На “Не тронь меня” – разорвало пушку, проломило палубу, испортилось 2 пушки, сбита пушка, станки повреждены, пробило корпус корабля, течь сильная, убито 1, ранено 2.
На “Иоанне Богослове” сбиты стеньги, такелаж сломан, корпус пробит в 8 местах, убито 6, ранено 17.
На “Яннуарии” поврежден такелаж, в корпусе 27 ядер, убито 6, ранено 20.
На “Сысое Великом” пробоин 2, такелаж и паруса повреждены, разорвало пушку и палубу, разбило станок, ранено 41 человек.
На “Победославе” сбито орудие, убито 4, ранено 7.
На “Иезекииле” 6 пробоин в корпусе, станок разбило, такелаж разломан, убит 1, умерло от ран 3, ранено 5.
На “Америке” разорвало 2 пушки, испортило палубу, несколько пробоин, убито 10, ранено 26.
На “Св. Петре” поврежден корпус, разбило 2 станка, убито 12, ранено 13.
На “Константине” 6 пробоин, пробита палуба, 10 пушек треснули, разбило станок, убитых 2, ранено 16.
На “Принце Густаве” мачта пробита, пробоины, убито 1, ранено 2. На фрегатах убито 11, ранено 20»
[113].
Как видим, на русских кораблях урон от действий собственных пушек был сопоставим с неприятельским огнем. Общие русские потери около 400 человек, почти столько же выбыло из строя у шведов. Вице-адмирал Сухотин скончался от полученных ран.
Поскольку Красносельское сражение происходило на расстоянии около 50 верст от Петербурга, там был слышан гром канонады. В городе началась паника, усилившаяся после сообщения о бегстве в Кронштадт «Иоанна Богослова». В довершение всего в артиллерийской лаборатории на Выборгской стороне взорвались 500 мортирных бомб. Как писал Гарневский в своих воспоминаниях: «Гром, оными произведенный, публика, почитая за приход в столицу шведов, находилась в чрезвычайном смятении. Вреда было только, что сгорела лаборатория, бывшие тамо припасы погибли и бомбой один солдат убит, да пропали во многих домах оконичные стекла, в том числе и в домах князя Потемкина (Таврич. дворец) разбито оных до двухсот»
[114].
С тактической точки зрения действия вице-адмирала Круза следует считать удачными: будучи слабее неприятеля, он выждал подхода Ревельской эскадры и в то же время не допустил неприятеля в Кронштадт и Петербург, воспользовавшись местностью для прикрытия своих флангов.
