Я недоверчиво нахмурился под маской.
– Неужели все?
– Да. Ни Гелиона Бернштейна, ни солдат, ни ученых так и не удалось найти, они все исчезли.
– Только пустота и пыль. А что было внутри?
– Хм. Возможно, какой-то храм. Туда отправили отряд, после чего было доложено, что под землей раскинулся обширный комплекс помещений, пустые галереи и залы с исписанными стенами.
– Изображения есть?
– О, этого сколько угодно. Неподвижные фотографии.
– Мне нужен весь материал. Надеюсь, это вы сможете обеспечить?
– Если дождусь учтивой просьбы.
– Прошу с нижайшим почтением, ваше королевское величество. Предисловие вышло длинным и, признаюсь, интригующим, однако вы все еще не рассказали о «фонаре Бернштейна».
Мне показалось, что король скрипнул зубами.
– Это усовершенствованная модель прототипа, изготовленного Гелионом. Прибор, предназначенный для изымания энергии из кристаллов ньюмарина – так Гелион назвал новый минерал. После того как гений пропал, дело пошло куда медленнее, но остальные ученые смогли воспроизвести его изделие и даже улучшить. Благо у нас было еще достаточно ньюмарина и мы продолжали находить новые образцы в изгибе реки близ подземного «храма».
– «Фонарь» – это не самое очевидное название для двигателя. Шифр?
– Мм… не совсем. Фонарь Бернштейна – не двигатель, а устройство, производящее огромное количество энергии. Из него можно сделать двигатель, а можно… и не двигатель.
Я тяжело вздохнул, постукивая пальцами по набалдашнику трости.
– Значит, на маяке вы испытывали новый образец оружия.
– И турель для него, да. С учетом нынешней политической обстановки это совсем нелишнее дело, как думаете?
Он говорил гордо, но все равно казался провинившимся школяром в моих глазах.
– Железное Братство украло у вас новый образец оружия. Опустим вопросы о том, кто слил технократам информацию, которую вы смогли утаить даже от нас. Какова разрушительная мощь оружия?
– В потенциале колоссальная. От реализации этого потенциала мы еще далеки, но даже то, что уже было достигнуто, вызывало уважение.
– Правда? Большое уважение?
– Довольно большое. Как следует из отчетов, слабые и стабильные пучки энергии могут пробивать до сорока пяти – пятидесяти миллиметров стали, а пучки повышенной мощи прожигают на раз все двести – двести пятьдесят миллиметров.
– Ну, это не особо…
– Самый мощный сгусток, который удалось выделить, прожег шестьсот миллиметров стали.
По моей спине пробежал холодок.
– Шестьдесят сантиметров.
– Да, – кивнул король, – я так и сказал. Правда, при этом установка энергетического экстрактора пострадала, но ученые пообещали, что после доработок они соберут более долговечный образец, способный стабильно выдавать столь мощные заряды и с умеренным перегревом…
– И вот это у вас украли помешанные на новых технологиях террористы, выступающие за искоренение монархии и мировую пролетарскую революцию?
– Это, а также персонал для обслуживания и некоторое количество ньюмарина.
Вдох, раз, два, три, четыре, выдох. Вдох, раз, два, три, четыре, выдох.
– Должен сообщить, сударь мой, раз уж мы здесь оба благородные тэнкрисы и говорим с глазу на глаз… вы весьма здорово обгадились. Все в дерьме. Буквально все в дерьме.
– Признаю вашу правоту, – кивнул он, – обгадился, как и ваш ставленник, проморгавший эл’Файенфаса. И если принять за правду гипотезу насчет связи между двумя этими акциями, получится нечто в крайней степени неприятное. Объединение оружия Бернштейна с умом эл’Файенфаса может дать непредсказуемый результат. Так что все мы в дерьме.
Следующие несколько минут мы молча осознавали всю тяжесть нашего положения. Затем я встал.
– Все документы направьте эл’Харэну. С военным положением обождем. Отдохните, ваше величество, скоро нам предстоит сразиться с когтистым винтеррейкским орлом.
Обратно мы с Себастиной шли молча, и лишь оказавшись в полной безопасности покоев, я смог скинуть опостылевший плащ и маску на ложе.
– Симон.
– Готов служить, хозяин.
Составив послание для Ивасамы, который наверняка был достаточно умен, чтобы понять, что разрешение на отдых было шуткой, я отослал демона, но тот не сдвинулся с места.
– Что не так?
– Проблема с вашим прошлым приказом, хозяин. Мы не смогли проникнуть на территорию посольства Винтеррейка.
– Что, и там барьер?!
– Нет, хозяин. Туда можно проникнуть, однако там… там нас ждет смерть. Двое уже погибли, не успев даже выйти из тени.
– Как такое возможно?
– Мы не знаем, хозяин. Это нечто иное. Какой-то… слепой, но всевидящий… разум? Что-то ужасное охраняет это место, оно безошибочно замечает нас и убивает. Если хотите, мы попробуем сызнова.
Я прикрыл глаза ладонью, пытаясь увидеть просвет в сложившейся ситуации. Так много вопросов и так мало ответов!
– Не надо больше лезть в посольство. Отправляйся к Ивасаме.
Вскоре наступила еще одна арбализейская ночь, полная духоты. Благо хоть море, шумевшее далеко внизу, вздыхало соленым бризом через распахнутое окно.
– Себастина, ты помнишь, как я приговорил Кэлмонар к диэкзистусу
[49]?
– Конечно, хозяин.
– Когда это произошло?
– Около семи лет назад, хозяин.
– Н-да.
– Вы думаете о Драконе Времени?
– Да. Семь лет назад арбализейские солдаты нашли в глубине джунглей храм, который на самом деле являлся гробницей. Они вскрыли ее и выпустили то, что там спало, попутно расставшись со своими жалкими жизнями. Гелион Бернштейн был там, а то, что он нарек ньюмарином, я не сомневаюсь, является окаменевшей за тысячи лет плотью мертвого, а ныне воскресшего бога.
– Стройная гипотеза, хозяин.
– Дракон Времени грядет, – вспомнил я слова Гоханраталу. – Знаешь, что это значит?
– Что у нас очень большие проблемы, хозяин.
– Ну, чуть больше, чем обычно. Сегодня я столкнулся еще с одним богом, и именно его сердце мне предстоит найти, чтобы передать Эдварду Д. Аволику.
– Вы уже решили, что хотите получить взамен?
– С этим все в порядке. Не знаю лишь, как мне раздобыть это сердце, но надеюсь, что придется выдирать его из грудины твари, которая похитила Инча. Это доставило бы мне удовольствие.
Шестнадцатый день от начала расследования
