Как быстрее дотащить его?.. Сделать волокушу из жердей – это займет много времени... Сплавить на лодке? Ну, конечно же!
И Зина со всех ног кинулась по тропинке через лес.
Она столкнула лодку и погнала ее к заводи так быстро, как только могла. Вдруг ей пришло в голову, что человек уже очнулся и встретит ее недоуменным вопросом – "Где я?" Она торопливо причалила к берегу. Незнакомец лежал по-прежнему неподвижный и безмолвный. Глаза были закрыты. По лицу ползали муравьи.
Она завалила его в лодку и поплыла обратно, не забыв захватить по дороге и убитого гусака.
Вытаскивать из лодки и тащить вверх по песчаному берегу безвольно обвисающее тело было тяжело. Зина вспомнила виденную когда-то фронтовую картину, где солдат вытаскивает из боя раненого товарища. Она присела на колени возле незнакомца, примерилась, потом заложила его руку себе на плечо и завалила человека на спину.
Он весил, вероятно, не менее семидесяти кило. Для обычной девушки это был бы непосильный груз. Однако десять месяцев жизни в провале, где каждый день был заполнен физической работой – и часто очень тяжелой, не прошли даром.
Зина донесла незнакомца до хижины и уложила на своей постели.
За все это время он ни разу не пошевелился, не застонал. Лицо продолжало оставаться мертвенно бледным.
Однако Зина по-прежнему отгоняла от себя пугающую мысль, что все ее старания напрасны, и единственное, что она сможет сделать для него, это похоронить.
Ей никогда не приходилось приводить в чувство потерявших сознание. Представления ее были туманны, когда-то читанные – по программе санминимума – медицинские брошюры не остались в памяти. А более запомнившиеся картины из художественной литературы мало годились на практике.
Она вначале попыталась найти у пострадавшего ПУЛЬС.
Рука человека была тяжелой и безвольной. Зина напрасно старалась уловить под пальцами биение. Тогда она расстегнула куртку и засунула ладонь под рубашку.
Тело показалось чуть теплым, но ощущение могло быть и ошибочным Его веки по-прежнему плотно прикрывали глаза. И только это и вселяло в Зину уверенность, что в холодном, безжизненном теле упрямо тлеет крохотная искорка жизни. Нужно помочь ей разгореться, пока она не погасла совсем.
Но как это сделать?
Прежде всего надо его согреть. Снять мокрую одежду.
Зина начала с сапог. Нелегкое это дело: снять с человека, который тебе не помогает ни одним движением, мокрые скользкие сапоги!
Затем без колебаний и без лишнего смущения она стянула с него куртку, брюки и белье.
На левой ноге, на бедре, на левом плече багровели ссадины и синяки.
Зина отвела мешающие волосы и приложила ухо к груди незнакомца.
Она затаила дыхание, но не услышала ничего, похожего на стук сердца. Растерянно подняла голову и тут сообразила, что слушала с правой стороны груди. Передвинула ухо и вдруг уловила тихо, как далекий шепот,тук!., тук! Потом пауза – и снова – тук!., тук!
Это билось сердце... Слабо, еле слышно, но билось.
Зина слушала и улыбалась. Она была права в своем упрямстве – незнакомец оказался жив.
Она закутала его в одеяла и укрыла зимней меховой шубой.
Быстро разожгла камин, принесла со "спортплощадки" две круглые гальки, заменяющие ей гири, и уложила в огонь. Потом выбрала на берегу озера несколько подходящих кусков кварцита и тоже бросила их в камин.
В ожидании, когда камни согреются, Зина подтащила чурбачок и уселась возле лежанки.
Кто он?
Незнакомец выглядел молодым. Нос и подбородок были твердо и хорошо очерчены, и вообще, как выразился бы романист, его лицо не было лишено приятности.
В резких морщинах возле губ притаилась угрюмость.
Кто он? Вероятно, геолог. Кто еще может забрести в эти глухие места? Но как он попал сюда? Его не мог принести подземный поток, иначе она нашла бы его где-то, возле водопада. Что, если вчерашняя буря сорвала его сверху, с обрыва? Но как он не разбился о воду, упав с такой высоты?..
И вдруг ей пришло в голову, что пока она возилась с камнями, незнакомец умер, и лицо, которое она так внимательно разглядывает, – уже мертвая маска. Она взволновалась, откинув одеяло, опять приникла ухом к его груди. И чужое сердце ответило ей успокаивающе: Тук-тук!.. Тук-тук!
Наконец, гальки в камине раскалились. Зина выкатила их на пол, завернула в заячьи шкурки и положила к подошвам незнакомца.
Теперь все, что знала и могла сделать, она сделала.
Ей оставалось только сидеть и ждать.
И она сидела, вглядываясь в бледное, неживое лицо, ожидая, что вот-вот вздрогнут ресницы, человек откроет глаза, увидит ее и произнесет какие-то слова. И она услышит человеческий голос. Зина сидела, боясь отойти, ей казалось, что одно ее присутствие помогает биться этому слабому, еле бьющемуся сердцу.
Шла минута за минутой.
Лицо незнакомца продолжало оставаться каменно-неподвижным. Не шевельнулся ни один мускул, глаза по-прежнему были закрыты.
Зина решила заменить остывшие камни, и только повернулась к камину, как за ее спиной послышался непонятный звук. Слабый и ни на что не похожий.
В недоумении она оглянулась на открытую дверь, и вдруг до ее сознания дошло, что это человеческий голос.
Зина кинулась к незнакомцу.
Он не открывал глаз, только губы его шевелились. Зина ясно услышала слово, самое первое слово, которое произносит в своей жизни человек. Незнакомец сказал: – Мама!
Он, конечно, просил помощи, –зачем еще зовут мать в трудную минуту.
Зина была готова ее заменить.
– Да, да... – склонилась она к нему. – Что вам нужно... скажите.
Как бы повинуясь ее настойчивому взгляду, бледные веки тяжело поднялись, показались черные расширенные зрачки, смотревшие мимо ее плеча. Вот они передвинулись, встретились с ее глазами. Губы опять шевельнулись и произнесли на этот раз что-то непонятное.
– Что?.. Что вы сказали?
В глазах незнакомца появилось отчужденное выражение, веки медленно опустились, голова безвольно качнулась, уткнувшись подбородком в грудь.
Зине показалось, что он умер. В отчаянии она трясла его за плечо: – Слушайте! Не надо!... Слушайте!..
Но он уже не открывал глаз.
Тогда она отбросила одеяло и прижалась ухом к груди. Сердце билось, и даже ровнее, чем прежде.
Успокоившись, она присмотрелась к его лицу и заметила, что оно потеряло свой голубоватый, неживой оттенок, а стало просто бледным. На губах появилась слабая розовая окраска. Не было сомнения – незнакомец возвращался к жизни.
Зина сменила остывшие камни в его ногах, забрала грязную одежду и вышла из хижины.
