Вместе с этим, в дневнике Берманна описаны и по-настоящему трогательные моменты, происходившие в котле: «Какой-то мальчик приблизительно двенадцати лет бегал вокруг с ведерком воды и поил солдат. Одна щека у него была изуродована осколком и сильно кровоточила, однако это не мешало ему выполнять свою самаритянскую миссию»
[431].
Кроме всего прочего, немецкие войска в котле подвергались активному психологическому воздействию противника. Для этого советская сторона использовала Национальный комитет «Свободная Германия». Цель была проста: дезорганизовать немецкие войска (хотя они и так были дезорганизованы), запутать их противоречивыми приказами, заставить ликвидировать запасы боеприпасов и оружия, вывести в специальные районы сбора и так далее. Командир зенитного дивизиона Хохенгасснер вспоминал об этом после войны: «Против нас активно действовала и “армия Зейдлица”. Все чаще появлялись офицеры с самыми разными приказами. Все они выглядели однотипно: без головного убора, с белым галстуком, рука перевязана, в новой форме и с многочисленными наградами. Отдаваемые ими приказы были согласованы по содержанию: подразделениям запрещалось возвращаться, они должны были собираться на определенных местах сбора; орудия, танки и транспортные средства нужно было взрывать. Если командир части отказывался им подчиняться, то они угрожали ему расстрелом на месте»
[432]. Здесь же отметим, что всего в котел был «заслан» 861 военнопленный, из них вернулось 477 (остальные либо присоединились к немецким войскам, либо были разоблачены и казнены). Впрочем, вернувшиеся 477 человек привели с собою 8816 немецких солдат
[433].
Долго у Гребендорфа эсэсовцам оставаться не пришлось. 27 апреля 269-я стрелковая дивизия полковника М.К. Кривенцова из 41-го стрелкового корпуса 3-й армии захватила Гребендорф. По советским данным, части дивизии отразили контратаку немцев силой до двух рот пехоты с четырьмя танками. Затем в районе Прироса 120-й гвардейской стрелковой дивизией были отмечены две контратаки немцев. Обе они были силой до батальона пехоты с пятью танками и самоходными орудиями, и обе были отражены
[434]. Скорее всего, во всех случаях это были части дивизии СС «30 января», а в «роли» танков выступили боеспособные самоходки противотанкового дивизиона. Прирос в итоге был захвачен советскими гвардейцами.
Так что после этого, в этот же день части дивизии отошли юго-восточнее, в район Хермсдорфа, где уже и так были сосредоточены некоторые дивизионные подразделения. Передвижению войск мешали тысячные толпы немецких беженцев, пытавшихся найти спасение от Красной армии. Берманн вспоминал об этих событиях: «Вскоре мы отступили дальше. Были выставлены посты охранения. Пока мы ждали новых приказов, через лес к югу от Прироса между позициями вермахта и войск СС катились подводы с беженцами. К 11 часам вечера мы выступили. Моросил дождь. Как длинная змея цвета фельдграу, огромная идущая и едущая масса людей и животных, машин и бронетехники потянулась по лесной дороге к Хермсдорфу»
[435].
Здесь эсэсовцы в спешке организовали импровизированную линию обороны. Однако в леса вокруг Хермсдорфа уже вышли части советской 3-й армии. В самом Хермсдорфе оставалось около 700 немецких раненых. Чтобы стабилизировать положение, в этот район был направлен I батальон 86-го полка СС Хорста Матибе. Люди Матибе закрепились у Гросс-Шлёйзе и отразили несколько советских атак. Тем не менее, к вечеру 27 апреля советские войска ворвались в Хермсдорф. Там они пробыли недолго, уже вскоре батальон Хорста Матибе стремительной контратакой выбил их оттуда и очистил село от противника.
Тем не менее, к исходу 27 апреля кольцо окружения вокруг 9-й армии сжалось еще сильнее – в распоряжении немцев осталась территория площадью не более 400 км2. К утру 28 апреля остатки 9-й армии оказались зажатыми на узком пространстве между Кляйн-Кёрисом, Хермсдорфом, Меркиш-Буххольцем и Хальбе. Выбор у них был невелик: или попытаться прорваться или капитулировать.
28 апреля части 9-й армии сосредоточились в лесах в районе Лептен – Хермсдорф – Меркиш-Буххольц и Хальбе. Штабы дивизии СС «30 января» и XI танкового корпуса СС расположились в Хермсдорфе. Штандартенфюрер СС Кемпин запросил указаний у командования корпуса, как ему действовать дальше, но никто не мог ответить на этот вопрос. Положение было неясным, а среди солдат ходили слухи о полном окружении 9-й армии. Последнее наглядно показывает, что основная масса солдат в котле не имела представления ни о реальной обстановке, ни о противнике, ни об общем ходе боевых действий. Хотя, если вспомнить цитированные выше воспоминания гауптштурмфюрера СС Хохенгасснера, то согласно им, его и других командиров дивизии об окружении проинформировали еще утром 26 апреля.
Обстановка была нервной. Оберштурмфюрер СС Берманн вспоминал: «Штаб нашей дивизии находился в Хермсдорфе. Какой-то генерал (возможно – Кляйнхайстеркамп), размахивая пистолетом, попытался регулировать движение транспорта через село. Только так и удалось остановить панику и несколько упорядочить движение машин. Нам также был указан пункт для сбора»
[436].
Незадолго до полудня 28 апреля части 32-го противотанкового дивизиона СС вышли в указанный им район сосредоточения, примерно в трех километрах к северо-западу от Хермсдорфа. Однако здесь немцы сразу же были атакованы противником. Берманн рассказывал: «Унтершарфюрер Альтхауз со своим танковым тягачом, вооруженным спаренными пулеметами, составлял боевое охранение. В это время со стороны леса, лежавшего к северо-востоку от нашей позиции, нас атаковали русские. Пока Альтхауз вместе с еще оставшимися в строю другими бойцами дивизиона отражали атаку, товарищи закинули меня (раненого) в кузов “фольксвагена” и погнали машину в глубь леса. Большинство грузовиков были выведены из строя в ходе атаки, так что их пришлось бросить. Подразделение реактивных минометов вело непрерывную стрельбу, несколько облегчая наше положение»
[437].
В условиях прорыва войск противника Хермсдорф был сдан без боя. При отступлении из Хермсдорфа, на милость советских войск были оставлены около 2000 раненых, под присмотром двух врачей и санитаров из 32-й дивизии СС; решение это далось нелегко, но иного выхода не было.
Тем не менее, немцы все еще пытались огрызаться. 28 апреля остатки I батальона Хорста Матибе из 86-го полка СС успешно контратаковали наступающие части 61-го стрелкового корпуса 69-й армии в районе Хермсдорф – Штреганц. Понятно, что большой пользы от этого не было, лишь выиграно немного времени. Один из танкистов 502-го тяжелого танкового батальона СС оставил описание эсэсовской контратаки 28 апреля: «Солдаты одной из рот войск СС несколько минут спустя после трех часов утра выстраиваются за танками, готовые к контратаке; затем устремляются через листву крон деревьев вперед, увлекая за собой слабых духом своим презрением к опасности и порывом. Голубые дымки разрывов ручных гранат возникают перед идущими в атаку. Рев из глоток наступающих частей гаснет в стаккато непрерывно работающего автоматического стрелкового оружия; скоро ползком, на ногах, спотыкаясь, большая их часть возвращается тем же путем: раненые легко и тяжело, переполненные все еще надеждой и ожиданием помощи – человека человеку. Врачам много работы: перевязки, наложение шин, операции. И утешение. А что происходит там, где остались лежать тяжелораненые? Мысли о них невыносимы»
[438]. После этого батальон был разделен на две боевые группы, которые и приняли участие в последующем прорыве
[439].
